Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

• Кто там?
• Дворецкий, — отвечает главный тренер Наны, — я
  бы хотел с Вами поговорить.

—С удовольствием, — говорю я и открываю.
Мы не виделись и рады встрече.

Дворецкий — один из тех, кого я уважаю всерьез. И в основе моего отношения к нему лежит его профессиона­лизм в работе. Считаю, что это то качество, которое и должно украшать мужчину.

Дворецкий рассказывает о первых партиях матча. Потом мы переходим к предстоящей, и я говорю:

• Меня волнует одно. Общую уверенность Наны я
  обеспечу, но будет ли она уверена в том, что Вы предлага­
  ете ей играть завтра?
• Не знаю, — отвечает тренер, — мы решили, что она
  будет играть то, что никогда не играла.

_А не растеряется ли она в миттельшпиле, если воз­
никнет незнакомая позиция?

_ Боюсь именно этого, но Литинская хорошо готова

Ко всему, что Нана играла раньше. Но думаю, главное сейчас не шахматы, а ее состояние. Уже несколько ночей она практически не спит.

Так мы обмениваемся сомнениями, потом идем к Нане.

Она оживлена и с улыбкой играет блиц.

Постоянный тренер Наны Давид Джаноев шепчет мне:

_ Не узнаю Нану. Что случилось? — и сжимает мой

локоть.

Я оглядываю лица. И вижу, что все также оживлены.

Это и есть цепная реакция единомышленников, кото­рым Нана очень дорога. И все, что происходит с ней, от­дается в них аналогичным отзвуком.

Оживление не покидает нашу группу во время прогул­ки по вечернему Вильнюсу. Слышим шутки, смех. Чудес­ная картина!

Мы с Наной идем рядом, потом немного отстаем. И Нана говорит:

• Почему-то хорошо сегодня.
• Так будет всегда, — говорю я. И продолжаю:
• Я давно хотел Вам кое-что сказать. Однажды я был
  не совсем искренен. Я работаю с Ноной не только ради
  эксперимента. Еще и из-за уважения к ней. И сам дорожу
  ее отношением. Вообще, ветеран в спорте для меня фигура
  особая, и я всегда готов помочь ему.

Нс(на слушает с серьезным лицом, но смотрит не на меня. Потом медленно, подбирая слова, говорит:

—Да, ветеран — это...
И замолкает.

—Но несмотря на это, я бы все равно никогда ни с кем
не стал работать, кроме Вас. Но я считал, что мы разош­
лись навсегда.

Нана молчит. И довольно долго мы идем молча, потом

догоняем остальных.

* * *

После ужина вроде бы наступило время прощаться. Но я предлагаю встретиться минут на двадцать перед сном, чтобы обсудить итоги дня.