Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

Но в номере Мачаидзе тревога вернулась.

—Ну, как, Манучар, сегодня?

• «Четверка», — отвечает он.
• Почему?
• Настроение плохое.
• А что случилось?

_ Сижу без дела. И мысли всякие невеселые.

Да, это следствие того, что у человека много свободно­го времени, и он активизирует свой мыслительный про­цесс. Человек много думает о том, о чем лучше не думать в этот день накопления сил и положительных эмоций.

Но еще более опасным врагом может быть память че­ловека! Многое может приказать себе человек, но не может приказать одного: забыть! Забыть то, что у него на сердце, забыть тех, разлука с кем стоит ему очень дорого. Сколько я видел тоскующих глаз спортсменов, находящихся вдали от дома, особенно тех, у кого далеко жены и дети. Попро­буйте успокоить их! Это почти невозможно. Есть один путь — как-то отвлечь. Поэтому и надо было занять сегод­няшний, свободный от нагрузки день мероприятиями и — предел мечтаний — провести его интересно.

Но мы не смогли решить эту задачу, и получился от­дых, от которого можно только устать.

Мы продолжаем разговор с Манучаром. Говорим о жизни, о религии, о космосе, о вселенной. Футболист го­ворит:

—Я сейчас читаю Иммануила Канта. Он говорит, что
мир непознаваем. И так же трудно доказать, что Бог есть,
как и то, что его нет.

И потом он спрашивает:

—А у Вас никогда не бывает страха смерти?

И выходя из номера, я сказал себе: «Вот до каких проблем дошел человек в своих раздумьях в день, когда мы ему дали время для отдыха, но об отдыхе не позаботи­лись».

Спешу к другим. Боюсь, что все уже спят, и я не успею опросить их. Все наоборот: двери открыты, никто еще не ложился, а некоторых нет в гостинице. «И это следствие "отдыха"», — говорю я себе.

Теймураз Цнобиладзе лежит и смотрит телевизор. Се­годня перед матчем дублеров я впервые делал ему «сеанс погружения*. Он стал спокойнее и потом, перед началом игры, подошел и сказал:

Я хочу после игры с Вами поговорить. Что-то я вообще нервничаю.