Разноцветные белые вороны

Но, конечно, были и такие, кто эти шансы имел и ими воспользовался.

И вот как-то раз пришли попрощаться друзья. Все уже было решено и подписано, отправлялись вещи, распродавались по дешевке телевизор, стиральная ма­шина, угловой диван... Но почему-то, когда они заго­ворили об отъезде, за напористыми, даже несколько агрессивными утверждениями угадывался робкий не­мой вопрос: «Мы правы? Ведь правда же — мы правы?»

Сейчас, по прошествии нескольких лет, уже трудно в подробностях вспомнить, о чем мы говорили, но запомнилось, очевидно, главное: речь шла о человечес­ком общении. А конкретнее — о том, что они, наши друзья, окажутся там без друзей. Без друзей, без приятелей и даже почти что без знакомых.

— Ой, только не надо нас пугать, — отмахнулись гости. — Вся советская дружба — это сплошная «скорая помощь». То тебя просят срочно достать лекарство для больной мамы, то посидеть с ребенком, которого не с кем оставить, то принять гостей из Калуги всего на недельку... А эти душеспасительные разговоры... Здесь люди часами готовы плакаться в жилетку, не считая ни своего, ни даже чужого време­ни... Нет уж, спасибо! Такой дружбой мы сыты по горло. На Западе совершенно по-другому на это смот­рят. Там люди встречаются, чтобы действительно полу­чить удовольствие от дружбы, приятно провести время. А всякие проблемы... Для этого существует масса специальных служб. Отсюда и уровень решения про­блем — не дилетантский, а высокопрофессиональный. За лекарством идешь в аптеку, к ребенку вызываешь бэби-ситера, для приезжих на каждом углу гостиница, где всегда есть свободные места...

Ну а если все-таки захочется кому-то душу из­лить? — робко поинтересовались мы. (Робко, ибо понимали, что это совсем уж не убедительный аргу­мент. И, конечно же, оказались правы.)

Гости на мгновение задумались, но потом с вооду­шевлением воскликнули:

— А профессиональный психоаналитик на что? В Америке у каждого нормального человека есть свой психоаналитик. Да и вообще — душу изливают день и ночь только в России. Западные люди не могут себе позволить такую роскошь. Им надо дело делать...

Мы и тогда, признаться, чувствовали, что тут что-то не так. Чего-то слишком много, а чего-то не хватает. «Вроде бы все логично, — думали мы.— Вот только с души почему-то воротит от этой логики».

Теперь, когда призывы чеховского профессора Се­ребрякова «Надо дело делать, господа!» получили, наконец, реальный жизненный отклик, когда люди вынуждены с утра до ночи «крутиться» (как будто человек — это волчок), работать на трех работах, а в выходные — окучивать картошку или торговать на рынке, уже совершенно понятно, почему вроде бы логичные рассуждения уезжающих друзей не вызвали у нас тогда ответного энтузиазма.