|
Казалось бы, так трогательно: ребенок не может без матери, мать обожает ребенка... Но что-то невольно настораживает. Пока лишь на уровне лексики. «Я без него не живу... на стенки лезу... Вся жизнь в нем...» Вам не кажется, что эти выражения гораздо более уместны в устах пылкой, страстной любовницы, а вовсе не любящей матери? Приглядевшись повнимательней, почти всегда убеждаешься в неслучайности первого впечатления. Женщины бывают самые разные, да и дети далеко не всегда хрупки и ангелоподобны (чаще встречаются, наоборот, крепкие, грубоватые «маленькие мужички»). Общее тут одно: несчастливая женская судьба. И совсем не обязательно, чтобы женщина была одинокой. Бывают и замужние. Такие ищут и обретают в ребенке то, чего им не хватает в мужчине. Кто-то — тонкую и понимающую душу, а кто-то — да-да, не удивляйтесь! — деспотичную мужскую власть. Второе, между прочим, встречается даже чаще, чем первое. И виновата в этом пресловутая женская эмансипация. Боролись за то, чтобы мужчина не бил — не бьет. Требовали, чтобы помогал по хозяйству, разделял домашние обязанности — помогает, делит. Мечтали, чтобы советовался, — советуется. И не просто советуется, а перекладывает на вас ответственность за принятые решения! А с ним вздумаешь посоветоваться, говорит: «Не знаю. Делай, как хочешь». В начале нашей психотерапевтической работы, в самой первой группе, был мальчик Андрюша. Несмотря на свою выраженную славянскую внешность, он напоминал восточного падишаха. А его мама — гаремную рабыню. Разве что в ладоши он не хлопал, чтобы ее вызвать. Впрочем, это и не требовалось: она и так всегда была рядом. И хоть он еле доставал ей до плеча, было полное впечатление, что она заглядывает ему в глаза снизу. И чем наглее, чем грубее Андрюша с ней разговаривал, тем ярче сверкали эти воздетые к нему глаза. На Андрюшину маму было даже как-то неловко смотреть, потому что на ее лице порой мелькал неуместный восторг. Мы долго не решались поговорить с ней, но, в конце концов, решились. Больше всего нас потрясла ее простодушная откровенность. — Да-да, — радостно закивала она в ответ на наше замечание, что Андрюша повелевает ею, как взрослый мужчина. — Это вы точно подметили! Вот именно «как взрослый мужчина»! Не то что муж! Муж у меня тряпка, слюнтяй... вообще не мужик! — добавила она со вздохом. Теперь, повидав множество таких Андрюш и мам, мы можем чуть ли не с первого взгляда определить вид отношений между матерью и сыном, который Фрейд назвал «Эдиповым комплексом». Греческий царь Эдип, по преданию, убил своего отца и женился на матери. Говоря об Эдиповом комплексе, Фрейд, как вы понимаете, не имел в виду реальный брак сына с матерью. Речь шла о бессознательном, подавленном взаимном влечении, которое принимало форму «психологического брака». — 25 —
|