Разноцветные белые вороны

Подавляя волю ребенка по мелочам, мы почему-то потом требуем, чтобы он проявил ее в главном. То есть опять-таки выталкиваем на жизненную сцену без еди­ной репетиции, да еще хотим, чтобы он блестяще справился с ролью. Абсурд!

Мы уверены, что приучать детей к самостоятельному выбору гораздо важнее, чем к ложке или к горшку. Разве трудно спросить малыша, что он хочет на ужин: кашу, творог или оладушки? Какие колготки ему сегодня хочется надеть: синие или красные? Где он сегодня хочет погулять: в скверике или на горке?

Только это обязательно должен быть реальный вы­бор! А не фиктивный, когда вы заранее запланировали желаемый для вас ответ.

Мама Паши Т., страдавшего тяжелой астмой, побесе­довав с нами, спросила своего сына: «Ты сегодня хочешь обливаться или нет?» (Врач прописал ему обливания холодной водой.) Мальчик ненавидел эти обливания и, естественно, сказал «нет». Мама же наивно рассчитывала, что ее сын сделает выбор в пользу обливаний, и потом предъявила нам претензии, что наши советы спровоцировали еще один ее конфликт с Пашей. Но в данном случае мы были ни при чем. Она дала мальчику ложную надежду, и он отреа­гировал на это болезненно.

Другая крайность (особенно распространенная в кру­гах интеллигенции) — предоставлять ребенку полную свободу выбора, в том числе и выбора непосильного, не по возрасту. Строится эта «свободная педагогика» на расхожих либеральных мифах: Ребенок лучше знает, что ему нужно; Дети мудрее нас и т. п.

В результате этих благоглупостей ребенок, который «лучше знает, что ему нужно», либо целыми днями смотрит телевизор (а если читает, то одни комиксы), либо с малолетства толчется среди взрослых и вырас­тает резонером и снобом, усваивая лишь форму, лишь оболочку культуры. У такой «старой головы» все не свое: интересы, вкусы, даже эмоции.. А главное — суждения! Он рассуждает о постмодернизме и отцах церкви, о западной демократии и восточной этике, привычно приводя в восторг не чутких к фальши гостей. И при этом у него могут отсутствовать самые элементарные этические понятия. Нет чувства такта, чувства сострадания, вообще нет привычки интересо­ваться людьми. И фантазия у таких детей, как правило, не развита, хотя часто предмет гордости их родите­лей — литературное творчество ребенка. Но оно-то и является наиболее «диагностичным»: все — сплошной плагиат, а если что-то и выдает юный возраст «гения», то лишь наивная откровенность заимствования. Даже детский рисунок — казалось бы, образец самобытнос­ти—у таких псевдовундеркиндов удручающе несамос­тоятелен. Все это мамины и папины представления о «Стране Фантазии».