Разноцветные белые вороны

Самое ужасное, что его бабушек и дедушек его механическое послушание нисколько не насторажива­ло. Наоборот, именно от этого они и были в полном восторге. Их беспокоило только одно (с этим-то они к нам и обратились): Миша заикался. Иногда слегка, а иногда очень заметно. Маленькая досадная поломка в таком чудесном, таком отлаженном кукольном меха­низме. Требовался ремонт.

Когда мы это поняли, нас перестала умилять горячая любовь Мишиных родственников. Она опутывала маль­чика словно паутина. Без подсказки он не отвечал даже, как его зовут и сколько ему лет. Правда, ему никто и не давал ответить самому.

Нам захотелось увидеть Мишину мать, и тут выясни­лись совсем странные подробности. Мамы в Мишиной жизни не было. Вернее, была, но только раз в неделю, по воскресеньям. Нет-нет, она вполне здорова и не страдает алкоголизмом или безнравственным поведе­нием, поспешили успокоить нас бабушки, просто не стоит ее посвящать в эти дела, когда около мальчика трое таких серьезных взрослых. А мама, дескать, слишком молода, ей всего 25, она, в сущности, ребе­нок. Мало ли что она хочет быть со своим сыном! Ее папа, мама и тетя решили, что мальчику с ними, тремя пенсионерами, будет лучше. Ведь у них много свобод­ного времени, которое, они без остатка могут посвя­щать любимому внуку. А главное, они в отличие от Мишиной мамы знают, как надо воспитывать детей...

Мы поняли, что маме ребенка не отдадут. Это решено и подписано. Давно, окончательно и без нас. Но поскольку к нам все-таки обратились за помощью, а мы уже поняли, что речевые «сбои» в данном случае лишь отражение гораздо более серьезной «поломки» — полностью подавленной воли, — мы попытались хоть немного ослабить давление со стороны бабушек-деду­шек.

• Хорошо бы дать Мише побольше самостоятель­ности, — сказали мы, — например, он уже может гулять один во дворе. Под окном, конечно.
• Что вы! — ужаснулись родственники, — мы его никогда никуда не отпустим одного.
• Но ему скоро в школу.
• Ну и что? Слава Богу, его маму мы и в школу, и в институт водили за руку.
• До каких пор? — поинтересовались мы.
• До самого ЗАГСа!— последовал гордый ответ. — И ничего, человеком выросла. Без всяких глупостей!

«И без права растить собственного ребенка», — подумали мы. И за полной бессмысленностью прекра­тили беседу.

Это, конечно, крайний случай (хотя в нашей практи­ке, увы, не единичный). Но так называемая гиперопека, когда родители окружают своего ре­бенка излишней заботой, сегодня явление достаточно распространенное.