За Маркса

[101] Даже его смерть есть всего лишь близость его Воскресения, подобно тому как страстная пятница есть близость пасхальной славы. Это символы, используемые самим Гегелем.

[102] Чтобы избежать недоразумений, укажем на то, что именно эта «гегелевская диалектика», причем в состоянии чрезвычайной чистоты и неумолимости, предстает в своей державной славе в «Рукописях 1844 г.» Маркса. Для того чтобы завершить доказательство, добавим, что эта гегелевская диалектика в них строгим образом «перевернута». Именно поэтому строгость этого строгого текста не является марксистской.

[103] Одна, носящая чрезвычайно метафорический характер, — фраза об отрицании отрицания. Вторая фраза, о которой нам еще придется говорить, касается перехода количества в качество. Энгельс цитирует и комментирует эти две фразы в первой части «Анти — Дюринга», гл. 12 и 13. Еще несколько слов об «отрицании отрицания». Сегодня официально признанным является упрек в адрес Сталина, который исключил его из числа «законов диалектики» и в более общем смысле отвернулся от Гегеля, для того чтобы укрепить свой догматизм. В то же время часто намекают на то, что некое возвращение к Гегелю могло бы оказать оздоровляющее воздействие. Возможно, эти заявления когда — нибудь станут предметом доказательства. Ожидая его, мне кажется более простым признать, что исключение «отрицания отрицания» из области марксистской диалектики может свидетельствовать о подлинной теоретической дальновидности его автора.

[104] Монизм. Ключевое понятие личной концепции Геккеля, великого немецкого биолога, механистического материалиста и мужественного участника антирелигиозной и антиклерикальной борьбы 1880–1910 гг. Геккель был чрезвычайно активным публицистом, автором «популярных», неоднократно переиздававшихся трудов и создателем «Лиги немецких монистов». Геккель считал религию «дуалистической» и противопоставлял ей «монизм». Будучи «монистом», он полагал, что существует не две субстанции (Бог и мир, дух или душа и материя), но лишь одна. Геккель думал, что эта Единственная Субстанция обладает двумя атрибутами (подобно тому как и субстанция Спинозы обладает двумя существенными атрибутами): материей и энергией. Все определения, как материальные, так и духовные, он считал модусами этой Субстанции, которая, по его мнению, «всесильна». Плеханов тоже развивал тему «монизма», которая, несомненно, обладала определенным сходством с теми механистическими тенденциями, из — за которых Ленин впоследствии подверг его столь резкой критике. Плеханов был более «последователен», чем Геккель: он признавал, что современный идеализм тоже был «монистическим» и объяснял все одной — единственной субстанцией, Духом. Он считал марксизм материалистическим монизмом (См. Плеханов, «К развитию монистического взгляда на историю»). Возможно, именно Плеханов несет ответственность за присутствие термина «монизм» в статьях Г. Бесса, Р. Гароди и Г. Мюри, как и за те фразы, в которых объявляется, что марксизм по своей сути «монистичен». Неточность этого идеологического понятия послужила причиной того, что Энгельс и Ленин подвергли его безоговорочному осуждению. Мои критики употребляют его порой в сильном (Мюри), порой же в более или менее слабом смысле; они противопоставляют его не дуализму, как это делали Геккель и Плеханов, но «плюрализму»; можно сказать, что в их текстах этот термин приобретает методологический, но при этом все же идеологический оттенок. Это понятие в марксизме лишено позитивного теоретического употребления, и в теоретическом отношении оно даже опасно. Оно может обладать только практической негативной ценностью, привлекая внимание к «плюрализму». Но оно не имеет никакой познавательной ценности. Если же мы станем приписывать ему такую ценность и делать исходя из нее теоретические выводы (Мюри), то мы подвергнем мысль Маркса серьезному искажению.