|
<Не принимай благодати Божией всуе>, - вопит он священнослужителям, призывая отвергнуть обет целомудрия. <Преступи только через краткий миг стыда - затем наступят прекрасные годы, исполненные чести. Подай тебе Христос благодать, дабы Духом Его эти слова стали силою и жизнью в сердце твоем> (De Wette, II, 640). Он жалеет бедных юношей и девушек, палимых чувственным огнем (Enders, III, 207, август 1521 г.) и всю свою евангелическую ревностность употребляет, чтобы расковать их либидо, заявляя, что <любострастия никакое средство не может исцелить, даже брак (libido nullo remedio potest curari, nequidem conjugio), потому что и большинство женатых живет в прелюбодеянии> (Opp. exeg. lat, I, 212 (1536)). В общем, можно констатировать некоторое родство между <либидо> у Лютера и у Фрейда (ср. Weim., XVI, 511, 5 ноября 1525). <Постепенно, - пишет Денифле, - Лютер начал думать, говорить и писать под влиянием сладострастных утех; отсюда и произошли его писания [против целомудрия], подобные которым можно найти, да и то редко, лишь у самых развратных сочинителей> (I, 172). Святотатственная смесь бесстыдства и евангелизма, до которой он додумался, кажется, первым, иногда доходит до самого отвратительного цинизма (см. письма от 22 июля и 6 декабря 1525 г.: Enders, II, 222, 279). Отметить эти исторические факты, как бы ни был противен их предмет, было необходимо, чтобы дать представление о нравственном состоянии Лютера после падения, - состоянии, которое в гораздо большей мере было следствием, чем причиной падения. Что же после этого удивительного, если, невзирая на жалобы и укоры несчастного реформатора, первым результатом проповеди чистого Евангелия стал страшнейший разгул скотства? Как выразился Генрих Гейне, всю историю Германии этого времени составляют возмущения чувственности. <Народы, - признавался Лютер, - так возмутительно ведут себя по отношению к Евангелию, что чем больше его проповедуешь, тем хуже они становятся> (Ег1., 17, 235-236, 1544). <Чем дальше распространяется наше учение, тем хуже становится народ - все это дела или проделки того проклятого беса. Всякий видит, до чего народ теперь стал жаднее, скареднее и бесстыднее, наглее и злее, чем был при папизме> (Erl., 1,14, 1533). <Прелюбодеяние, блуд и кровосмешение не знают пределов>, - писал Вальднер. Хуже всего было развращение молодежи. <Едва мальчишки выйдут из колыбели, - писал Иоганнес Бренц в 1532 г., - как хотят иметь женщин, а девочки, которым еще далеко до брачного возраста, предаются праздным мечтаниям о мужчинах> (Denifle, II, 111-115). Психология детства по Фрейду подтверждается на этих малолетних лютеранах, родившихся на свет в атмосфере любострастия, как, возможно, и на примере некоторых специально <подготовленных> кругов общества XX в. — 370 —
|