|
139 В том смысле, что под его началом находилось одиннадцать монастырей. 140 Enders, I, 66-67. 141 Ibid., I, 431. 142 Иногда, как заметил Гризар, это положение у Лютера значит просто, что вожделение - <очаг греха> - неискоренимо. Но от этого вполне точного смысла Лютер, поскольку он отождествляет вожделение с первородным грехом и, таким образом, делает его неочищаемым, а также потому, что не допускает праведности, внутренне присущей самому человеку, сползает к смыслу, который особенно подчеркивает Денифле. Согласно этому смыслу, вожделение именно неодолимо, неотразимо если не в каждом отдельном случае, то в общем и целом в нашей жизни. <Говоря, что вожделение абсолютно непобедимо, Лютер утверждает не только то, что оно никогда не угасает, а постоянно возрождается в нас и побуждает нарушить закон, но и то, что оно предстает нам в образе Антея, непобедимого гиганта, которому никто не мог противиться, который сокрушал всех противников> (Denifle. Op. cit., II, 399). Ср. в <Комментарии на Послание к Римлянам>, fol. 167 (Ficker, II, 145, 1): 63*. Как вполне справедливо показал Ж. Пакье {Denifle, II, 391, прим. 1), само по себе учение о совершенной ненужности благих дел логически предполагает эту теорию, поскольку в конечном счете дела не нужны именно потому, что первородный грех неисцелимо повредил нашу природу, а значит, вся наша деятельность исходит из коренным образом испорченного источника. Таким образом, надо признать, что Денифле здесь затронул самую суть вопроса и, при всей грубоватости, подчас портящей его исследование, глубже Гризара понял психологию Лютера. <Впрочем, необходимо тут же сказать, что Лютер не вывел из своей системы все, что она логически содержит> (так, он часто призывает бороться с дурными побуждениями, а оправдание верой, по его мнению, венчается исполнением заповедей). <Его номинализм, известное здравомыслие, страх опорочить свое дело - все это вместе позволяло и побуждало его противоречить самому себе> {Paquier. Loc. cit.). 143 Opp. exeg. lat., VIII (1540-1541), p. 74. Догматический кризис Лютера, как показал Денифле, должен быть отнесен к 1515 г. (ср.: H. Strohl. L'?volution religieuse de Luther jusqu'en 1515. Strasbourg, 1922), но последнее озарение относительно праведности Христовой, вменяемой нам через веру (без любви и ее дел), имело место в 1518-1519 гг. Это озарение известно как <Событие в башне>64*. Ср. <Дневник> Кордата 1537 г. (Hrsg. Wrampelmeyer, Halle, 1885, ? 1571) и: Lauterbachs Tagebuch. Dresden, 1872, S. 81. — 366 —
|