В зеркале философии

Все это и многое другое ставит нас перед решением проблемы изменения традиционных способов и типов мышления. Точные очертания такого изменения сейчас не просматриваются. Лишь в самом общем виде можно наметить траекторию подобных сдвигов в интеллекте. Пожалуй, речь может идти об инверсии интересов мыслящих и действующих социальных субъектов, о поиске и нахождении новой парадигмы мышления, не исключающей противоре­чий, но обращающей внимание на комплементарность, изаимодополнительность идей, их интегрирование в многомерную целостность.

Стоит отметить, что сейчас остро стоит вопрос о нахождении приемлемых контактов рационального и внерационального, научного и технического, эстети­ческого и мистического в освоении реальности. Раз­рывы и отторжения друг от друга разных сторон че­ловеческого духа выявили свою пагубность и зыбкость результатов.

Вспомним древнюю мудрость зороастрийцев, кото­рые говорили о неделимой триаде: благая мысль, благое слово, благое дело. Удивительно и отрадно, что мысль, слово и дело здесь соприкасаются с понятием блага, добра, с центральной идеей морали.

Говоря об интеллектуальной революции, отметим значимость формирования “коллективного интеллек­та” (по Н. Моисееву, 1993 г.), то есть системы, позво­ляющей принимать и формулировать единящие ре­шения, те, в которых просматривается и коллективная воля, и общие интересы. Партикулярность, отдель­ность, частичность, фрагментарность, единичность, уникальность, конечно, останутся. Но спасти всех мо­гут только все. И в этом смысле слова старого, хотя уже принадлежащего истории гимна “Никто не даст нем избавления, ни бог, ни царь и не герой”, навер­но, не так уж наивны.

Поэтому, завершая изложение зримых надежд, ска­жем о необходимости конструирования глобальной эти­ки, универсальных нравственных принципов, укреп­ляющих всечеловеческую солидарность. Мудрость и совесть выше прямолинейных истин, сухого рацио­нального знания. Знание, не облагороженное вечны­ми ценностями, не помноженное на идею блага, не утверждающее справедливость, может привести к все­общей гибели.

В человеческой истории возникновение такого мощ­ного регулятива, как нравственный, вообще сыграло особую роль. Когда не “извне”, а “изнутри” стало опре­деляться поведение, когда не бич и меч, не боль и страх, а стыд и совесть стали компасом поступков — многое, очень многое изменилось. Стадо стало груп­пой, сообществом, орда обрела черты общественнос­ти.