Тошнота

лица, площади, набережные длинных рек, -- все кануло в небытие. И теперь мое

прошлое -- громадный провал. А мое настоящее -- вот эта официантка в черной

блузке, замечтавшаяся у прилавка, вот этот человек. Все, что я знаю о своей

жизни, мне кажется, я вычитал из книг. Дворцы Бенареса, терраса Прокаженного

короля, храмы Явы с их огромными разрушенными лестницами, когда-то на

мгновение отразившись в моих глазах, остались там, на прежнем своем месте.

Трамвай, проходящий по вечерам мимо отеля "Прентания", не уносит ведь на

своих стеклах отражения неоновых вывесок -- на мгновение вспыхнув, он уходит

прочь с темными стеклами.

А человек неотступно меня разглядывает -- это начинает меня раздражать.

Такой коротышка и еще важничает. Официантка наконец решается его обслужить.

Она лениво тянет свою громадную черную руку, достает бутылку и приносит ее

вместе со стаканом.

-- Пожалуйста, мсье.

-- Мсье Ахилл, -- учтиво сообщает он.

Она, не отвечая, наливает ему спиртное. Вдруг он быстро отдергивает

палец, который прижимал к носу, и кладет обе ладони на стол. Он откинул

голову назад, глаза его блестят.

-- Бедная девушка, -- холодно произносит он.

Служанка вздрагивает, я тоже; он сказал это непередаваемым тоном, с

удивлением, что ли, -- словно произнес эти слова не он, а кто-то другой. Нам

всем троим неловко.

Первой оправилась от смущения толстуха официантка: она лишена

воображения. Она с достоинством мерит взглядом мсье Ахилла -- она прекрасно

сознает, что может одной рукой схватить его за шиворот и выкинуть вон.

-- Почему это я бедная?

Он мнется. В замешательстве смотрит на нее, потом начинает смеяться. По

лицу его разбежались бесчисленные морщинки, он легко вертит кистями рук.

-- Обиделась. Да я просто так сказал: "бедная девушка", к слову

пришлось. Я ничего не имел в виду.

Но официантка поворачивается к нему спиной и уходит за стойку -- она

всерьез обижена. Он снова смеется:

-- Ха-ха-ха! Да у меня просто вырвалось. Ну что поделаешь? Неужели