|
[122] Аргументация, и прежде всего обоснование, объективирует поддерживаемое положение, устраняет личностные, субъективные моменты, связанные с ним. Отсутствие аргументов в пользу какого-то убеждения не означает, однако, его полной субъективности. Особенно хорошо об этом говорит искусство. «...Сущность художественного произведения, — пишет К.Юнг, — состоит не в его обремененности чисто личностными особенностями — чем больше оно ими обременено, тем меньше речь может идти об искусстве, — но в том, что оно говорит от имени духа человечества, сердца человечества и обращается к ним. Чисто личное — это для искусства ограниченность, даже порок. «Искусство», которое исключительно или хотя бы в основном личностно, заслуживает того, чтобы его рассматривали как невроз. Если фрейдовская школа выдвинула мнение, что каждый художник обладает инфантильно-автоэротически ограниченной личностью, то это может иметь силу применительно к художнику как личности, но неприменимо к нему как творцу. Ибо творец ни автоэротичен, ни гетер эротичен, ни как-либо еще эротичен, но в высочайшей степени объективен, существенен, сверхличен, пожалуй даже бесчеловечен или сверхчеловечен, ибо в своем качестве художника он есть свой труд, а не человек» (Юнг K.L Феномен духа в искусстве и науке. — С. 145). [123] Жубер Ж. Литературная критика// Эстетика французского романтизма. — М., 1988. - С. 327. [124] Гадамер X.-Г. Истина и метод. — М., 1988. — С. 42. Гадамер подчеркивает, что науки о духе решительно возвышаются над сферой методического познания, поскольку в этих науках «наше историческое предание во всех его формах хотя и становится предметом исследования, однако вместе с тем само обретает голос в своей истине. Опыт исторической традиции принципиально возвышается над тем, что в ней может быть исследовано. Он является не только истинным или ложным в том отношении, которое подвластно исторической критике, — он всегда возвещает такую истину, к которой следует приобщиться» (Там же. — С. 40). [125] Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. — М., 1986. — С. 469. [126] Там же. [127] Поппер К. Открытое общество и его враги. — М., 1992. — Т. 1. — С. 91. [128] Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. — М., 1984. — С. 154. [129] Цит. по: Бычков В.В, Малая история византийской эстетики. — Киев, 1991. — С. 226. Никифор приводит такой пример на тему отношения писаных правил и традиции. Грамматические правила представляются предельно стабильными. Но даже «грамматики, если случается, что слово в тексте отклоняется от господствующего правила и пишется иначе, согласно установившемуся обычаю, ссылаются на предание, считая его правилом правил» (Там же. — С. 227—228). — 283 —
|