Слова и вещи

1 Аспиды, двухголовые змеи и Т. д. Б частности, аммобаты — род жи­вущих в песке насекомых. — Прим. перев.

2 Образ, заимствованный у Лотреамона и Бретона. — Прим. ред.

29

удастся установить между каждой из этих совокупностей и со­вокупностью, объединяющей их, устойчивое отношение содержи­мого к содержащему: если все без исключения распределенные животные размещаются в одной из клеток таблицы, то не на­ходятся ли в ней все другие клетки? А в каком пространстве помещается сама эта клетка? Бессмыслица разрушает и пере­числения, делая невозможным то в, в котором распределялись бы перечисляемые явления. Борхес не прибавляет никакой фи­гуры к атласу невозможного, он нигде не вызывает вспышку поэтического сочетания, он лишь увертывается от самой скром­ной, но и самой настоятельной необходимости; он изымает место, безгласную основу, на которой существа могут совме­щаться друг с другом.

Изъятие это замаскировано, или, скорее, жалким образом обозначено буквенным перечислением в рамках нашего алфа­вита, предназначенным служить направляющей (единственно зримой) нитью для перечислений китайской энциклопедии... Коротко говоря, изъят знаменитый «операционный стол». Возда­вая Русселю1 лишь в небольшой степени должное за его неиз­менно важные заслуги, я использую это слово «стол» в двух совмещаемых смыслах: никелированный, прорезиненный, сияю­щий белизной, сверкающий под солнцем бестеневых ламп стол, на котором на мгновение, а может быть навсегда, зонтик встре­чает швейную машину; и «таблица»2, с помощью которой мысль упорядочивает явления, разделяет их на классы, группи­рует по названиям, обозначающим их сходства и отличия, — об­ласть, где начиная с незапамятных времен язык пересекается с пространством.

Этот текст Борхеса заставил меня долго смеяться, но при этом я испытывал вполне определенную, трудно преодолимую неловкость, обусловленную, может быть, тем, что вслед за сме­хом рождалось подозрение, что существует худший беспорядок, чем беспорядок неуместного и сближения несовместимого. Это беспорядок, высвечивающий фрагменты многочисленных воз­можных порядков в лишенной закона и геометрии области гетероклитного; и надо истолковать это слово, исходя непосред­ственно из его этимологии, чтобы уловить, что явления здесь «положены», «расположены», «размещены» в настолько различ­ных плоскостях, что невозможно найти для них пространство встречи, определить общее место для тех и других. Утопии уте­шают: ибо, не имея реального места, они тем не менее расцве­тают на чудесном и ровном пространстве; они распахивают пе­ред нами города с широкими проспектами, хорошо возделанные сады, страны благополучия, хотя пути к ним существуют только