|
В литературе многократно обращали внимание на татищев-скую триаду, выражающую «способы всемирного умопросвеще-ния». Называются «обретение букв», затем пришествие Христа и, наконец, изобретение книгопечатания113. Речь в этом случае идет о трех хронологических этапах распространения просвещения. Тем не менее христианство в такой интерпретации лишается черт коренного нравственного, идейного переворота. В числе «полезных» наук называются все дисциплины современной школьной программы. Заключает этот перечень Татищев физикой и химией: «Весьма же полезно знать свойство вещей по естеству, что из чего состоит, по которому разсуждать можно, что ис того происходит и приключается, а чрез то многие будущие обстоятельства разсудить и себя от вреда предостеречь»"4. Сфера искусства выделена в разряд «щегольских» наук. Эти науки тоже «по случаю могут полезны и нуждны быть, яко танцева-ние не токмо плясанию, но более пристойности, как стоять, итти, поклониться, поворотиться, учит и наставляет. Знаменование же во всех ремеслах есть нуждно» "5. В XVIII в. еще процветали и разного рода «науки», которые Татищев зачислил в разряд «любопытных и тщетных». Сюда он отнес астрологию, физиогномию и хиромантию, науки, «которые ни настоящей, ни будущей пользы в себе не имеют, но большей частию и в истине оскудевают», поскольку «ни физического, ни математического основания не имеют». Восходящие к «языческим баснословиям», эти науки питаются суеверием, прежде всего «людей меланхоличных (которые от природы сребролюбивы и страхами исполнены)». Татищева отталкивает, в частности фатальная иг Там же. С. 91. 113 См.: Татищев В. Н. История Российская. Т. I. С. 92. "4 Татищев В. Н. Избр. произведения. С. 92. 115 Там же. 62 предопределенность всего и вся, вытекающая из этих наук: «Оное божескому и моральному учению противно, ибо если бы мы совершенно все приключения предписанные и неизбежные разумели, то бы не имели нужды жить по закону»116. С особенной резкостью обрушивается Татищев на науки «вредные», к которым относит разного рода волхования, ворожбу и «колдунство», чернокнижие. Это наследие далекого языческого прошлого он поворачивает и против современного ему духовенства, потому что именно «по научению сребролюбивых церковников» разыгрывались «чудеса» — комедии с изгнанием из разного роду кликуш и «кликунов» «беса». Татищев, однако, не удержался последовательно на принципах, изложенных в «Разговоре о пользе наук и училищ». В 1734 г. под влиянием обострившейся болезни и неприятностей по службе он пишет «духовную», обращенную к сыну. Здесь он стремился очиститься от обвинений в атеизме и еретичестве. «Человек во младости и благополучии, — говорил он здесь, — мало о законе божий и спасении души свея прилежит, но водим паче помыслами плотскими. . . Егда же человек приближится к старости или скорби, болезни, беды, напасти и другие горести усмирят плоть его, тогда освобождается дух от порабощения, очистится ум его и примет власть над волей, тогда познает неистовство и пороки юности своея и начнет прилежать о приобретении истиннаго добра, еже познать волю творца своего и прилежать о знании закона божия» '". — 61 —
|