Русская Философия. Энциклопедия

Богочеловеком, и магическое, определяющееся есте­ственной необходимостью и легко становящееся «путем человекобожеским». Об «идее» Ч. писал также Выше­славцев в работе «Этика преображенного Эроса» (1931). В его понимании суть этой идеи - в признании человека, даже своего Я (у М. Штирнера), или «человечества», «коллектива», «пролетариата» (у Л. Фейербаха, К. Марк­са) высшей «ценностью и святыней», «единственным из­вестным нам Богом». Франк, касаясь антропоцентризма и гуманизма Возрождения, а также «технического про­гресса последних веков», писал: «Человек здесь чувству­ет себя неким земным богом». Извратившаяся гуманис­тическая «вера в богоподобие и богородство человека», по его мнению, генетически связана с сущностью хрис­тианства, ибо «человечность» человека есть не что-то чисто человеческое, а его (человека) «исконная Богоче-ловечность». Однако в человеке также таится и «сверхче­ловеческая сила» зла. В ницшеанстве, напр., по мнению Франка, старый гуманизм в смысле «обоготворения человека как природного существа» уже разлагается и предстает в качестве злого «титанизма», «бестиализма», отрицающего даже саму идею человека и все святое в человеческой жизни. «... Антрополатрия - идолопоклон­ство перед человеком, - говорит Франк, - заменяется са-танолатрией - идолопоклонством перед сатаной как ис­тинным «князем мира сего».

Лит.: Соловьев В. С. Соч. М., 1988. Т. 1-2; Франк С. Л. Соч. М., 1990; Он же. Духовные основы общества. М., 1992; Булга­ков С. Н. Свет невечерний. М., 1994; Бердяев Н. А. Философия свободного духа. М., 1994; Вышеславцев Б. П. Этика преобра­женного Эроса. М., 1994.

В. Л. Курабцев

ЧЕЛПАНОВ Георгий Иванович (16(28).04.1862, Мариу­поль- 13.02.1936, Москва)-философ и психолог. В 1887 г. окончил историко-филологический ф-т Новороссийского ун-та (Одесса). В 1890 г. начал преподавание философии в Московском ун-те в качестве приват-доцента. В 1892 г. стал преподавателем философии (в 1897 г. - проф.) Киевского ун-та, где основал психологический семинарий. По воз­вращении в Москву создал психологический семинарий при Московском ун-те, где возглавил кафедру философии (1907-1923), и Психологический ин-т (1912). Ч. был предста­вителем «эмпирического» направления в психологии, в основе к-рого, по его мнению, лежит представление о параллелизме души и тела. «Дуализм, признающий матери­альный и особенный духовный принцип, - писал он, - во всяком случае лучше объясняет явление, чем монизм». Полагая, что наука должна углубляться в природу души и сознания, Ч. считал материализм учением, непригодным для решения этой проблемы, поскольку понятия «мате­рия», «атом» и др. являются умозрительными, а не опыт­ными. Представление о «материи», по его мнению, имеет символический смысл, т. к. содержит нечто «устойчивое, неизменное», являющееся носителем свойств «внешнего раздражителя». Большое значение Ч. придавал гносеоло­гии; она была для Ч. «главным фактором решения общих задач». Познание, распространяясь на область материаль­ного, духовного и сверхопытного, все же не беспредельно. Отсюда задача гносеологии - установление его границ и пределов. Чтобы осуществлять познавательную дея­тельность, по Ч., необходимо заранее определить, «что может наш ум познать и от познания чего он должен от­казаться навсегда». Подчеркивая активную, творческую роль сознания, его способность воздействовать на то, что оно воспринимает, Ч. доказывал принципиальное несо­ответствие отображения отображаемому, образа объек­ту. Он отрицал не только «наивный реализм» с его верой в существование внешнего мира, но и «последователь­ный субъективный идеализм», приводящий к солипсиз­му. Будучи по своим философским представлениям неокантианцем, Ч. считал, что познание невозможно без наличия в сознании априорных элементов и идей, объе­диняющих наши ощущения, чувственные представления в одно целое - опыт. О существовании априорных идей мы узнаем из внутреннего опыта - из самонаблюдения и рефлексии. То, что есть главное в опыте - работа мысли, Ч. понимал как ряд логических акций (абстрагирования, анализа, синтеза и т. п.), т. е. «операций рассудка», опре­деляющих сущность умственной деятельности. Из внут­реннего опыта субъекта, из самонаблюдения, самоана­лиза им собственных впечатлений возникают, по Ч., апри­орные понятия пространства, времени, движения, причинности и т. п. Внешний опыт может дать нам лишь отдельные представления, однако их пространственное или временное расположение осуществляется сознани­ем. Отсюда Ч. сделал вывод: все, что не может быть на­блюдаемо как образы внешнего мира, - протяженность, неделимость, однородность, бесконечность и т. д. - суть априорные понятия, к-рые составляют основу опыта и выступают в качестве необходимых предпосылок позна­ния. Неокантианским представлениям следует Ч. и в уче­нии об истине. В формально-логическом плане истина «состоит в согласии мысли с предметом». Содержание мысли обеспечивается не содержанием объективных яв­лений, а «чувственным убеждением» в согласованности мысли с объектом. Истинность подкрепляется тем, что она «сопровождается объективными состояниями созна­ния, именно непоколебимым чувством достоверности и уверенности». Наибольшей истинностью, считал он, от­личаются формальная логика и математика, выводящие свои положения априорным, дедуктивным путем и даю­щие нам несомненные, достоверные знания. По Ч., есте­ственные науки не могут давать истинные знания, а лишь вероятностные, поскольку они основаны на опытном, т. е. индуктивном, методе. Кроме достоверных и вероятно­стных знаний, возможны знания, постижимые в порядке веры, способной быть существенным элементом фор­мирования истины. Что касается религиозной веры, то Ч. не отрицал, что она может входить в мировоззренческую установку, «ибо каждый должен дать себе отчет в том, что такое душа, что такое Бог, каково начало мира, имеет ли он какую-нибудь цель и т. п.».