Русская Философия. Энциклопедия

П. В. Калитин

КИРЕЕВСКИЙ Иван Васильевич (22.03(3.04). 1806, Моск­ва - 11(23).06.1856, Петербург) - философ и литератур­ный критик, один из ведущих теоретиков славянофиль­ства. Родился и вырос в высокообразованной дворян­ской семье. Большое влияние на К. оказала его мать Авдо­тья Петровна, племянница В. А. Жуковского, вышедшая после смерти отца в 1817 г. замуж за А. А. Елагина, одного из первых в России знатоков философии Канта и Шеллин­га. В литературном салоне А. П. Елагиной собирались почти все интеллектуальные силы тогдашней Москвы. В 1823 г. К. поступил на службу в Архив иностранной колле­гии, где вместе с Кошелевым основал «Общество любо­мудров», к-рое после восстания декабристов приняло решение о самороспуске. Последующие несколько лет К. посвятил философским занятиям. Тогда же он начал пуб­ликовать свои первые литературно-критические статьи, обратившие на себя общее внимание (в частности, Пуш­кина). В 1830 г. К. побывал в Германии, где слушал лекции Гегеля, с к-рым лично познакомился и к-рый настоятель­но советовал ему продолжить систематические занятия, обнаружив у своего рус. слушателя незаурядные способ­ности к философии. В Берлине К. слушал также лекции Шлейермахера, а в Мюнхене - Шеллинга. Вернувшись в Россию, он предпринял издание журн. «Европеец» (1832), запрещенного за помещенную в его первом номере ста­тью К. «Девятнадцатый век». Николай I, прочитавший ста­тью, усмотрел в ней закамуфлированное требование кон­ституции для России. Запрещение «Европейца» было сильным ударом для К., замолчавшего после этого на де­сять с лишним лет. В 1840-х гг. К. предпринял попытку получить кафедру философии в Московском ун-те, эта попытка не увенчалась успехом, т. к. тень неблагонадеж­ности все еще лежала на нем. «Западнические» симпа­тии, весьма заметные в первом периоде его творчества, вскоре сменяются мистицизмом и славянофильством. К. сближается со старцами Оптиной пустыни, с к-рыми его связывала совместная литературная работа по изданию соч. отцов церкви. В 1852 г. славянофилы решили начать издание своего печатного органа - «Московский сбор­ник». К. опубликовал в нем свою ст. «О характере про­свещения Европы и о его отношении к просвещению России», но, как и 20 лет назад, статья была признана «неблагонадежной», а дальнейшие выпуски «Московс­кого сборника» запрещены. Ст. К. «О необходимости и возможности новых начал для философии», опублико­ванная в 1856 г. в журн. «Русская беседа», оказалась по­смертной. К., последние годы своей жизни работавший над курсом философии и надеявшийся, что в его лице Россия скажет «свое слово в философии», умер от холе­ры в Петербурге. Похоронен в Оптиной пустыни. С внеш­ней стороны литературную деятельность К. можно было бы считать неудачной, особенно если учесть, что офици­альные запреты всегда являются заметным препятствием для самореализации любой творческой личности. Тем не менее посмертная судьба его философского наследия оказалась на редкость счастливой. Историки рус. фило­софии, какого бы направления они ни придерживались, оценивают вклад К. в ее развитие как весьма весомый. Говорить о «системе философии» К., несмотря на его несомненную философскую гениальность, приходится лишь условно. Зеньковский, выделяя у К. онтологию, гно­сеологию, эстетику, философию истории и даже социо­логию, оценивает его как «христианского философа» (Ис­тория русской философии. Л., 1991. Т. 1, ч. 2. С. 27). Точ­нее говоря, К. не просто христианский, а православный, национальный рус. философ. Представление об ориги­нальности и глубине рус. православной культуры сложи­лось у К. не сразу. И его славянофильство можно считать реакцией на его же собственное первоначальное «запад­ничество». Противопоставление России и Европы осу­ществляется им на макро- и микроуровнях. На макро­уровне речь идет о двух типах просвещения (или «образованности», фактически же имеется в виду куль­тура и цивилизация): если европейское просвещение рас­судочно и секуляризовано, то рус. просвещение, полу­ченное от Византии, по мнению К., основано на началах братства и смирения. На микроуровне односторонне рас­судочному зап. человеку противостоит человек рус. куль­туры, носитель целостного сознания. Сама эта целостность понимается К. как органическое единство рассудочной и эмоциональной сфер жизни. Поэтому россиянин являет­ся носителем соборного или, как предпочитает выражать­ся К., «общинного духа», в то время как зап. человек -носитель духа отрицания, т. е. эгоизма и индивидуализма. Недостаток осн. «методологического приема», к-рый ис­пользовали К. и др. славянофилы при сравнении России и Запада и к-рый обнаружил у них В. С. Соловьев, заклю­чался в следующем: фактические грехи Запада сравнива­ются не с рус. действительностью, а с идеалами Древней Руси, естественно, преимущество оказывается на сторо­не указанных идеалов. Главная заслуга К. в том, что им была сделана одна из первых попыток утвердить рус. фи­лософию на собственном фундаменте, каким для него являлось православие как основа национального духа. Го­лос «тишайшего философа» почти не был услышан со­временниками. Зато семена, посеянные им, обильно взошли в системах его позднейших последователей, к числу к-рых относятся почти все крупнейшие представители рус. религиозного ренессанса нач. XX в.