|
160
Такой подход, совмещающий в одной теории релятиви-зированную (относительно носителей языка) доктрину возможных миров с теоретико-игровой интерпретацией предложений естественного языка, пе только закладывает основу для систематического исследования логического поведения множества кванторных выражений естественного языка, но и поднимает ряд вопросов, которые относятся к методологии его анализа в современных формальных теориях. Неадекватность такого анализа объясняется тем, что его конечный результат рассматривается как функция анализа частей некоторого целого в соответствии с «принципом Фреге» — как в синтаксическом, так и в семантическом плане — и таким образом определяется направлением «извне-вовне», тогда как фактор контекста всегда характеризуется обратным направлением. Ряд семантических неоднозначностей, в том числе различие de dicto/de re, получает разрешение при наличии определенной дополнительной экстралингвистической информации. Однако принципиально важным здесь является не то, что контексту приписывается функция определения неоднозначности языкового выражения, а то, что в рассматриваемых теориях не предусматривается обратная связь контекста с находящимся в области его действия языковым выражением, которая и разрешает неоднозначность языкового выражения. В этом смысле нам представляется кве-стионируемым как фрегевский принцип апализа, так и тезис рекурсивности множества грамматически правильных предложений естественного языка, приписывание логической формы независимо от контекста употребления языкового выражения, постулат универсальности глубинных языковых структур. Словом, имеется достаточно оснований подвергнуть сомнению то соотношение синтаксических и семантических структур, которое они получают в современных формальных теориях естественного языка как теориях логической формы его выражений, и тем самым квестионировать обоснованность релевантной аналогии естественного языка и формальных языков, на предположении которой зиждется такое понимание соотношения синтаксического и семантического аспектов этого языка. Для теории кореференции, базирующейся на использовании понятий семантики возможных миров, фундаментально важным является обоснование методов отождествления, или методов перекрестного отождествления, объектов, существующих в различных возможных мирах. Сложность проблемы установления этих методов, естественно, соответствует сложности описываемых естественным языком всевозможных, в том числе контрфактических, ситуаций. В итоге для анализа таких ситуаций часто прибегают к понятиям, которые только в первом приближении соответствуют интуиции носителей языка. Так, известный в литературе пример Дж. Макколи «Мне снилось, что я Бриджит Бордо и что я целовал меня», не поддающийся анализу в терминах кореференции объектов действительного мира, в терминах семантики возможных миров рассматривается как описывающий ситуацию, в которой речь идет о том, что в «мирах-сновидениях» говорящего (т. е. в мирах, совместимых с тем, что ему снится) имеется двое его двойников, или аналогов, причем аналогов в различном смысле '. Один из двойников говорящего является тем, чей опыт говорящий разделяет в данном «мире-сновидении», другой, очевидно, является его двойником в ином отношении. Проблема состоит в установлении методов отождествления этих объектов, тем более что иногда (см. 193) предполагается раздробление одного и того же объекта на несколько объектов в другом возможном мире. — 122 —
|