|
Отсюда с непререкаемостью вытекает, что проблема символа есть проблема не формы как априорно положенного догмата, а формы в движении. Рассудочный синтез оказывается лишь частным случаем символа, допускающего бесконечные вариации синтеза в конечной комплексной фигуре. С точки зрения первоначальной целостности формосодержания отношение между формой и содержанием приобретает характер функциональной зависимости; вопреки Канту форма никогда не бывает пустой, а содержание слепым, ибо даже в процессе аналитического распада они сохраняют в Себе импульс целостности и, стало быть, пронизывают Друг друга. Формальнологически А всегда равно лишь себе, как равно себе и В; синтез их-механическая связь. Диалектически А равно В, хотя в равенстве этом каждый член одновременно хранит себетождественность, и здесь уже мы можем говорить об органической связи, поскольку различение элементов есть необходимый момент в диалектике самопостроения синтеза, который сводится теперь не к однозначной и априорной эмблеме, но к градации бесконечно творимых эмблем, индивидуально значимых и не поддающихся никаким общезначимостям рассудочной логики. Здесь и встает перед нами проблема реальности. во всей своей уместности и неизбежности. Ведь исследование формы как таковой приводит к альтернативе: либо форма есть все, и тогда задания философской мысли распухают в гигантский флюс пан-логизма, пан-методизма, пан-гносеологизма, выдающий себя за самое лицо и упраздняющий тем самым лицо; тупик мировоззренческого скептицизма встречает здесь так называемых "специалистов", которые отказываются от внятного понимания смысла своих "специальностей", сводя его либо к голой прагматике, либо отделываясь от вопросов подобного рода ленным зевком мысли об их "ненаучности". "Научно" лишь то, что обладает формальным критерием проверки; "научно" то, о чем можно сказать ясно, о неясном следует молчать; "протокольные предложения"-блистательный образец такой "научности". Но вот, впрочем, еще один образец ее; инцидент весьма любопытный; на нем стоило бы остановиться. Морис Шлик, отрываясь на секунду от ясности своих "констатации", силится узреть их со стороны, воспроизводя любопытный эпизод с гамлетовской "мышеловкой". Вот эта наияснейшая "констатация": "События, о которых мы утверждаем, что они произошли две секунды назад, при дополнительном испытании могут быть объявлены галлюцинацией или вовсе не происходившими" [9]. Прекрасно,-и стало быть, галлюцинацией может быть объявлено само "протокольное предложение"... Но мы отвлеклись бы от темы, разви вая дальше соблазнительные возможности этого инцидента. Заметим: формализация, взятая за идеал, ликвидирует не только смысл научной работы, но и собственный свой смысл. Можно было бы показать это на сотнях примеров; при нынешней моде на "форму" они отнюдь не редкость*. — 62 —
|