Голос и феномен

[194]

которому недостает нахождения своего счета, установ­лением чистого, без потери, присутствия, совпадающего с присутствием абсолютной потери, смерти. Этим установ­лением связи ограниченной экономии и экономии общей смещается и перерегистрируется сам проект философии в привилегированной форме гегельянства. Aufhebung—сня­тие — склоняется к тому, чтобы писаться по-другому. Может быть, просто-напросто писаться. Или лучше — учитывать свой письменный расход.

Ибо экономический характер различения вовсе не требует, чтобы различаемое присутствие могло обнару­живаться всегда, чтобы здесь имела место только инвес­тиция, на время и без потери задерживающая презентацию присутствия, получение прибыли или прибыль получения. В противоположность метафизической, диалектической, «гегельянской» интерпретации экономического движения различения здесь необходимо допустить игру, где тот, кто теряет, тот выигрывает, и где всякий раз выигрывают и теряют. Если отклоненная презентация остается оконча­тельно и неумолимо отвергнутой, это не значит, что оста­ется скрытым или отсутствующим некое присутствующее; но различение удерживает нас в отношении с тем, в чем мы неизбежно недооцениваем его способность изнурять аль­тернативу присутствия и отсутствия. Некая инаковость — Фрейд дает ей метафизическое имя бессознательного — окончательно избавлена от всякого процесса презентации, обращаясь к которому мы апеллировали бы к ее непос­редственному проявлению. В этом контексте и под этим именем бессознательное не есть, как известно, скрытое, виртуальное, потенциальное присутствие для себя. Оно различается — это означает, без сомнения, что оно ткется различиями и также что оно посылает, делегирует пред­ставителей, уполномоченных; но нет никакого шанса на то, чтобы полномочие «существовало», было присутствую­щим, являлось где-либо «само» и — еще менее вероятно — становилось осознанным. В этом смысле, вопреки прин­ципам старого способа мышления, опирающегося на все метафизические инвестиции, которые он всегда привлекал,

[195]

«бессознательное» является «одним» не больше, чем дру­гим, вещью не больше, чем виртуальным или замаскиро­ванным сознанием. Данная радикальная по отношению ко всякому возможному способу присутствия инаковость отмечает себя в нередуцируемых эффектах apr?s-coup31, за­паздывания. И для их описания, для расшифровки следов «бессознательных» следов («сознательного» следа не бы­вает) язык присутствия и отсутствия, метафизический дис­курс феноменологии не подходит. (Но «феноменолог» — не единственный, для кого об этом говорится.)