Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 2

58* гороскоп, середина неба, закат, подземелье, или противополож­ная середина неба, или еще середина неба (греч.).—139.

59 живое существо, зародыш существа (нем.).—141.

60* Гением называют божество, которое обладает силою порожде­ния всех вещей (лат.).—142.

ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ КОРНИ ИДЕАЛИЗМА (ФИЛОСОФИЯ НАРОДОВ)

И сегодня, спустя 90 лет, лекция П. А. Флоренского о «корнях идеализма» не может не удивлять глубиной мысли и непредсказуемыми поворотами в разработке основной темы, ясностью философской конст­рукции и мистической темнотой, намеренным, почти что провоциру­ющим, подчеркиванием магической проблематики и постановкой воп­роса о необходимости создания философии и богословия Имени. Хотя формально работа посвящена философской теме, учению Платона об идеях, ибо в этом учении, по мнению автора, выражена суть идеализма,

1

при ближайшем рассмотрении оказывается, что Флоренский употребля­ет термин «идеализм» в значении, далеко выходящем за рамки филосо­фии, что корни идеализма надо искать за пределами самого идеализма и соответственно предметом исследования должно стать—Имя, как место пересечения мифа и магии, философии и религии, самопознания и богопознания. Этому расширению тематики мы обязаны тем, что лекция Флоренского имеет несколько ответвлений, от нее тянутся нити в разные стороны и с разных сторон она может и должна объясняться.

Условно в работе могут быть выделены три основные и после­довательно сформулированные проблемы: 1. Идея. 2. То, из чего идея объясняется,—древнее «миро-воззрение» (Миф). 3. То, что опреде­ляет природу этого «миро-воззрения» (Имя). Таким образом взаимоот­ношения идеи, мифа и имени составляют основное содержание темы лекции.

1. Написанное вопреки строгим канонам историко-философской школы исследование идей Платона, кажется, ведется каким-то стран­ным ненаучным и односторонним образом (магия, оккультизм и нечис­тая сила в связи с учением об идеях), но «неожиданно» приводит к выдающемуся открытию, к такому толкованию идеи, которое окон­чательно сложится в работе «Смысл идеализма» (1915) и будет названо А. Ф. Лосевым «новым пониманием» платонизма. («Новое, что вносит Флоренский в понимание платонизма, это—учение о лике и магическом имени. Платоновская Идея—выразительна, она имеет определенный живой лик» ІЛосев ?. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1930. С. 680; 2-е изд. М., 1999. С. 693).

2. Тема магии остается одной из болезненных при обсуждении сочинений Флоренского. Интерес Флоренского к оккультизму известен. Флоренский не только читал сочинения оккультных авторов, но иногда обильно их цитировал. Упреки в магизме и оккультизме раздавались при жизни о. Павла и продолжают звучать сегодня. При этом совер­шенно игнорируется его суровая критика оккультно-магических и спи­ритических движений в России как наносящих духовный вред и антицер­ковных (см.: Иеромонах Андроник (Трубачев). Теодицея и антроподицея в творчестве священника Павла Флоренского. Томск, 1998. С. 126). Позитивистски настроенных критиков объединяют другие обстоятель­ства: во-первых, они пренебрегают принципиальными замечаниями и тонкими различиями (как, например, в тексте: «Но не думайте, что я хочу говорить вам о чертях или ведьмах. Меня, как историка, вопрос о их реальности нисколько не касается. Пусть нет леших и русалок;—но есть восприятие их» (Наст. изд. С. 147); во-вторых, они всегда трактуют нечистую силу всего лишь в качестве литературной метафоры или персонажа сказки.