Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

12) Строение орудия, аналогичное строению слова. Куль­турные наслоения орудия.

13) Грамматика орудия — общая грамматика символо-твор-чества, как такового (Інрзбр.)

14) Учение Д. Ст. Милля о термине.

15) Condillac о термине. (На обороте листка:)

14) Магичность слова (= тайнодейственность слова).

15) Мистичность слова (= имеславие).

5. СТРОЕНИЕ СЛОВА

1. В употреблении слово антиномично сопрягает в себе монументальность и восприимчивость. Очевидно, в нем, са­мом, должно искать основание как того, так и другого; и следо­

1

вательно, антиномичность функции слова определяется строением его. Обращаясь в эту сторону, сразу же усматри­ваешь, что наряду с неразложимым единством слово образует целый мир многообразных внутренних отношений.

Речи, чтобы быть общезначимой, необходимо опираться на некоторые первичные элементы, себе тождественные при всех взаимоотношениях и потому представляющиеся атомами речи. Так понятое слово будет неподвижным, данным моему исполь­зованию, но не мною создаваемым.

Но чтобы быть от меня исходящей, речи необходимо подчиняться малейшим тонкостям моей мысли, моей лич­ности, и притом вот в этот, настоящий раз; а для этого она не должна содержать в себе ничего твердого, никаких уже далее неподатливых комьев, зерен—вся пластичная, во всем име­ющая сложность организации, так чтобы каждый элемент речи способен был принять оттиск именно моего способа пользо­вания речью, именно моей духовной потребности, и притом не вообще моей, а в этот, единственный в мировой истории, раз.

Противоречивость требований, предъявляемых речи, может быть удовлетворена только в том случае, когда самое слово в своем строении содержит равносильную той, функциональ­ной, противоречивость структурную: твердости и текучести, причем и та и другая должны быть, однако, проработаны человеческим духом. Иначе говоря, обе должны быть фор­мами слова, слагать собою форму слова.

2. Действительно, лингвистика давно различала в слове его внешнюю форму от формы внутренней1, или: слово как факт языка, существующего до меня и помимо меня, вне того или другого случая применения, и слово как факт личной духовной жизни, как случай духовной жизни.

Внешняя форма есть тот неизменный, общеобязатель­ный, твердый состав, которым держится все слово; ее можно уподобить телу организма. Не будь этого тела—не было бы и слова как явления надындивидуального; это тело мы получа­ем, как духовные существа, от родного народа и без внешней формы не участвовали бы в его речи. Это тело безусловно необходимо; но жизненная сила его, самого по себе, только тлеет, ограниченная узкими пределами, и неспособна согревать и освещать окружающее пространство.