Сочинения в четырех томах. Том 2

Имея в виду указанное наперед это сродство, мы мо­жем задать себе методологический вопрос такого рода: Философия, в существе своем, есть порождение «днев­ного» сознания, дело рассекающей ясности дневного света. Не должно ли отсюда заключить, что философия каждого периода продолжает труд не непосредственно предыдущего периода, т. е. периода «ночного» созна­ния, а периода пред-предыдущего,— тоже дневного?

Подымаясь с одра ночного, мы устремляемся мыслью не к грезам, только что пережитым во сне, а к мыслям и заботам дня, прошлого, свивая в сплошное целое нить дневного сознания и как бы не замечая вырезанных из жизни кусков, полос, областей сознания ночного. Наша жизнь идет двумя параллельными чредами,— дней и ночей,— хотя и перемежающихся друг другом, но как бы не замечающих друг друга, смыкающихся в две парал­лельные нити жизни — черную и белую. Это-то и выра­жает Псалмопевец словами: «День дни отрыгает глагол, и нощь нощи возвещает разум» (Пс. 18, 3). Так именно бывает и в истории. Полосы дневного сознания «отрыгают глагол», т. е. имеют непрерывность предания,

1

единый разум культуры, не смежным с нею полосам сознания ночного,— но — другим полосам, отграни­ченным от нее культурою ночною. И ночная культура «возвещает разум» свой непосредственно культуре ноч­ной же,— не дневной, не той, которая с нею смежна.

В частности, философствование культурного «века», цельное жизнепонимание культурного зона примыка­ет не к веку предыдущей ночи, а к пред-предыдущему веку дня и смыкает все дни одною, по возможности не­прерывною, чредою: и тут «день дни отрыгает глагол». Так прядется нить Философии.

Вот почему не лишено смысла некоторое игнориро­вание историками философии — этой, как сказано, су­щественно ночной стороны культуры,— всего Средневе­ковья. Говорю «не лишено смысла» — не потому, что Средневековье некультурно — этот вымысел давно уже оставлен беспристрастными исследователями мысли,— а потому, что оно и н о-культурно, потому, что оно свое-культурно и свое-бытно. Начало Новой филосо­фии, философия Возрождения, примыкает не к средне­вековой мысли, но к вечереющей мысли древности: в философии александрийской — в неоплатонизме, неопифагореизме и т. д. надо искать истоков ее. Напро­тив, наступающий вечер мысли, уже явно веющий про­хладою над нашими головами, и быстро надвигающаяся на нас вечерняя тень новой культуры видимо разрывают с традициями непосредственно предшествовавшей им дневной культуры Нового времени, и невидимые артерии и нервы общества получают питание и возбуждение от считавшейся, еще не так давно, бесповоротно погребен­ной мысли средневековой.