|
Кармические «задолженности», не отработанные в течение одной жизни, как и земные желания, заставляют человека «рождаться» в этом мире снова и снова и снова и снова страдать и умирать. Единственное желание, не порождающее карму и не привязывающее к материальному миру, это желание освобождения. Значимость такого желания – искреннего желания – трудно преувеличить: в современном мире даже существуют некоторые неоиндуистские (от греч . «нео» – «новый» – течения, развившиеся на базе индуизма) школы, утверждающие, что наличие такого желания есть первое и самое главное условие разрыва цепи реинкарнаций и ухода в счастливый духовный мир. Следует особо отметить и то, что, говоря об иллюзорности материального мира, буддизм утверждает, что и сам человек так же иллюзорен, как и все, что его окружает. То, что нам представляется «человеком», – на самом деле есть лишь набор пяти элементов – скандх, то есть органов чувств. Это глаза, уши, нос, язык и интеллект, благодаря деятельности которых и возникает заблуждение, что Я – это некий стабильный, реально существующий объект. Мало того: то, что нам видится конкретным человеком (это относится и к самому себе), есть пульсирующий поток энергии с постоянным возникновением новых и новых импульсов, связанных между собой такими феноменами, как память и карма. А раз нет человека, то никакой «человеческой души» тоже нет. Как нет ни «рождения», ни «смерти». Поэтому, глядя в зеркало, буддист знает, что в каждое мгновение он видит не «себя», а новое иллюзорное существо, ценность которого заключается только в том, что исключительно человеческая форма (а может быть, и любая другая – например, дерево, собака или белка – в зависимости от «пожеланий», предшествующих появлению в материальном мире, а после – от поведения в прошлых жизнях!) дает возможность достичь нирваны, то есть освобождения от перерождений. И человеческую форму – чрезвычайно редко выпадающую – еще нужно заслужить! Заслужить не у Бога, которого нет, а у космического закона абсолютной справедливости, никем и никогда не созданного, бывшего всегда, непреходящего. Таким образом, мы видим, что то, что именуется реинкарнацией в буддизме в корне отличается от того же понятия в индуизме, где существует и Бог, и человеческая душа, и традиционное перерождение. Так вот, «перерождения» в буддизме, как мы видим, попросту не может быть, поскольку человека нет и в традиционном смысле перерождаться просто некому. Итак, благодаря возникновению желания жить происходит рождение того, что воспринимается как живое существо в этом материальном мире. Желание жить изначально возникает из-за ошибочного желания наслаждаться материальным миром – правда, об этом первичном моменте буддизм (в отличие от индуизма и неоиндуизма) практически умалчивает. В дальнейшем оно возникает благодаря «прижизненной» привязанности к объектам материального мира (к «человеку», «деньгам», «квартире», «машине», «бутерброду с колбасой» – не важно!). Это происходит по причине наличия так называемых «трех ядов» – жажды материальных вещей (жадности), похоти и невежества, в свою очередь, являющихся следствием чувственного восприятия, которое обеспечивают органы чувств при соприкосновении с материальными объектами. Чувственное соприкосновение обеспечивают шесть органов познания, причем уже в эмбриональном состоянии. Эмбрион наделен первоначальным сознанием, которое есть впечатления из прошлой жизни. То, что сохранились подобные впечатления, – это следствие неведения истины, то есть Четырех Благородных Истин буддийского учения. Избегая разговоров о материальном мире, Будда также избегал каких-то конкретных разговоров и о нирване, давая ей только поэтические характеристики. Он говорил, что в тот момент, когда живое существо окажется в нирване – оно однозначно поймет, где оказалось. Что ж, нам остается поверить ему на слово… — 48 —
|