|
Жизнь — это путешествие, связанное с коммуникацией внутреннего и внешнего, своего и чужого, прошлого и будущего. Такая коммуникация отличается от рационального познания, которое связано с внешней точкой зрения и обеспечиваеттождество различного. Взаимодействие различного в повседневности определяется местом (и его топографией), в котором живет человек если для познающего субъекта безразлично и относительно определение внутреннего и внешнего, то для участника жизненного мира оно задается ситуацией, которая определяет, какие и как будут прочерчиваться 252____________Человек как творец и как творение культуры границы. Это обстоятельство и позволяет говорить о гетерогенных структурах повседневности, которые конституируют те или иные формы жизнен-ногоопыта, определяютвопросыирешения, сомнения и утверждения субъ-ектов жизненного мира. Однако, если продолжить добросовестный феноменологический анализ повседневности, то и он, по-своему подводякрефлексии предельных оснований повседневного, полагает иное (трансцендентное ли, трансцендентальное ли - в данном случае не имеет особого значения), в котором повседневность «превосходит себя»128. Таким образом, возникают условия для критики повседневности, а следовательно, и правомерность метафизического вопрошания — как возможна повседневность? феноменологический подход тем самым выводит к классической интерпретации повседневности и, собственно, редуцируется к ней. Однако такая интерпретация уводит в трансцендентализм, причем без всякой надежды вернуться в действительный мир нормальным человеком, а не гносеологическим субъектом. Обратимся к слову «свой», всплывающему в контексте понятия «по-вседневность»,ипосмотрим, не скрываетсяливнемдополнительный смысл, кроме выражения той необходимой доли «видовой» изменчивости, кото-ройдостаточно, чтобы оставить за повседневностью статус рационального объекта, но закрыть двери перед ее философским синтезом. Этот дополнительный смысл термина «свой» связан, на мой взгляд, не с изменчивостью вообще, а с тем ее «аспектом», который доступен рационализации и, значит, рационален по своей природе. Иначе говоря, дополнительный смысл «своего» — это не что иное, как проблема субстанции повседневности в ощталбгическом, так сказать, ракурсе. Дальнейшее размышление в этом направлении может иметь по меньшей мере две ступени. Содержание первой из них получает возможное обоснование в русле идей И. Пригожина и И. Стенгерс. Действительно, в слове «свой» можно усматривать модус, раскрывающий смысл понятия «повседневность»: «Человекдолжен изобретать... порядок, создавать свой мир»129. «Свой» в контексте данного суждения — как будто конечная цель и результат (продукт) некоего акта — «изобретения». Этот акт, в свою очередь, есть необходимый (может быть, единственный, уникальный) продукт некоей способности человека, которой тот должен обладать, или обладает, или, наконец, обременен. Данный гипотетический человек, появившийся в проблемном поле суждения о повседневности, не свободен от означенной способности, в чем-то и как-то зависит от нее или через нее - от чего-то еще. — 230 —
|