|
593 Введя акт говорения в понимание феномена, он делает следующий вывод: теперь перед нами все существенные элементы феномена. Прекрасным материалом, подкрепляющим выводы экзистенциальной феноменологии, для Мерло-Понти является искусство. Искомый им феномен во многих отношениях сродни произведению искусства - работам Бальзака, Пруста, Валери, Сезанна; их объединяет желание постичь смысл мира и истории (см. наст. изд., с. 22). Великий художник в своем творчестве исходит из первичного отношения к миру, на основе которого только и возможно обладать целостным мироощущением; в художественном творчестве потребность человека в самовыражении и коммуникации проявляется со всей очевидностью. Наиболее соответствующими философскому (феноменологическому) освоению мира Мерло-Понти признает два вида искусства: художественную литературу и живопись. В литературе, литературном творчестве, как считает философ, язык перестает быть простым средством для сообщения о налично данном и становится телом писателя, самим писателем; язык здесь уже не слуга значений, а сам акт означения, и для писателя остается один только способ понять язык - обосноваться в нем. "Переходя от "означающего" языка к чистому языку, литература - одновременно с живописью - освобождается от стремления к сходству с вещами и от идеала законченного произведения искусства" (Merleau-Ponty M. Signes. P. 295). Искусство - это всегда "говорящее слово", его произведения незавершены, поскольку в них выражается то, что еще только хотят выразить, "увидеть еще не увиденное", поскольку в них автор намеревается дать имя тому, что еще не было названо. Литература убедительно доказывает, что язык устроен необычным образом - мы зачастую способны брать из него куда меньше, чем в него вложено. Когда человек слушает или читает, слова не обязательно вызывают в нем уже знакомые ему значения, они обладают уникальной способностью выводить внимающего им за круг собственных мыслей, проделывают в его обособленном мире отверстия, через которые проникают мысли "другого". Надо сказать, что художественная литература платит феноменологии взаимностью. Дело в том, что и та и другая соприкасаются с самыми сокровенными отношениями челове- 594 ка к миру и к другим людям, с напряженной жизнью человеческого духа. В "Феноменологии духа" Мерло-Понти для иллюстрации своих идей обращается к творчеству таких писателей, как Пруст, Сент-Экзюпери и др. В "Военном летчике", например, внимание философа привлекают строки, повествующие об ощущении человеком собственного тела, являющегося центром экзистенциальной феноменологии Мерло-Понти (см. наст. изд., с. 121). Это произведение, рассказывающее об одном дне . жизни человеческого сознания в "пограничной ситуации" подхватывает (а может быть, открывает самостоятельно?) основные темы "философии жизни", феноменологии и экзистенциализма: приключение (avanture) человеческого духа, его движение к невидимому, неведомому; полнота человеческого духа (etendue), богатство внутренней жизни человека (densite); содружество людей, интерсубъективность (Etre). Пруст, как отмечает Мерло-Понти, "без влияний", на примере двух случаев - смерти и сна - описывает границу соединения духа и тела: как жесты пробуждения будто из-за могильного небытия возвещают смысл погруженному в сон, утратившему собранность телу, и как, наоборот, этот смысл разрушается в судорогах агонии (Merleau-Ponty M. Signes. P. 292). — 399 —
|