|
Правда, возможность влиять на принятие мужчиной каких-то важных (в том числе касающихся не только ее, но и посторонних лиц) решений существовала еще от сотворения Лилит. Но в средние века претерпевает качественное перерождение другая область культуры, которая, в долговременной перспективе, оказывает едва ли не большее влияние на ход мировой истории, чем политика и война. Это — искусство. Мы не можем пройти мимо того обстоятельства, что в это время именно женщина становится основным «заказчиком» и основным «потребителем» едва ли не большинства его произведений. Долгое время искусство не делило своего потребителя по половому/гендерному признаку, и даже любовная лирика античных поэтов не обращалась исключительно к ней. Теперь же в качестве самостоятельного потребителя выступает именно она, именно ей адресован творческий порыв мужчины. Меж тем положение раздающего награды заказчика — это тоже положение господина, что, в свою очередь, влияет на общее распределение социальных ролей. Тем более что этому сильно способствует социальное положение тех, кому служат формирующие эталон светского поведения трубадуры. Здесь уместно напомнить, что среди их покровителей великие герцоги и короли, которые нередко сами упражняются в куртуазной поэзии. Уже в силу этого обстоятельства они сами вынуждены заискивать перед признанными авторитетами в стихосложении, которые стоят на социальной лестнице гораздо ниже аристократов. А это существенно поднимает престиж средневекового поэта в глазах всего общества. Словом, здесь образуется замкнутый круг взаимовлияния, и непрерывное вращение в нем выносит на самый верх всех социокультурных ценностей прежде всего женщину. В связи с этим необходимо повторить, что и сама власть, выделившаяся в самостоятельный род занятий, никогда не сводилась к голому администрированию. Человек — вспомним максиму Аристотеля — это единство души и тела, при этом первая должна господствовать над вторым. Поэтому подлинная власть существует вовсе не там, где обретается право распоряжаться «телом» человека (его трудом, и его результатами), но только там, где она простирается на самую душу. Другими словами, это не только формальное право принимать управленческие решения, но и возможность (силой своего авторитета) влиять на их принятие другими лицами. Проще всего видеть в обладателях власти лиц, которым подчинены большие массы людей: королей и герцогов, министров и генералов. Однако ее субъектом может быть и тот, в чьем непосредственном подчинении нет вообще никого. Например, те в окружении власть имущих, кто уровнем познаний, жизненным опытом (а иногда и особой близостью к правящей персоне) способны влиять на принятие судьбоносных решений. Законосовещательные органы веками существовали при всех государях. Так, на Руси с давних пор постоянным представительным органом при царе была боярская дума. «Царь указал и бояре приговорили» — вот формула, предварявшая резолютивную часть всех управленческих решений, принимавшихся высшей государственной властью. Знаменитый переворот, который совершил Людовик XIV («Вы думали, господа, что государство — это вы? Государство — это я»), — это ведь тоже форма отстранения тех, кто имел прямую возможность ограничивать, контролировать и направлять монарха, и замена их какими-то другими лицами. Разумеется, к корпусу власти должны быть причислены и те, кто, не имея права отдавать административные распоряжения никому из своих сограждан, способен воздействовать на их умы, совесть, вкусы. Таковы писатели, ученые, священнослужители, художники; зачастую их слово определяет волю первых лиц государства. — 205 —
|