Великая гендерная эволюция: мужчина и женщина в европейской культуре

Поэтому брачные союзы нередко подвергаются осуждению, и подлинно достойными христианами считаются лишь те, кто отказывается от брака. Правда, уже Блаженный Августин на рубеже IV и V веков утверждал, что законное супружество все же способно превратить грех в нечто простительное, и лучше вступить в брак, чем разжигаться греховной страстью. Но и он признавал превосходство девственников над женатыми. Однако утвердить безбрачие в качестве непререкаемой нормы даже для священнослужителей удается далеко не сразу, что, впрочем, вполне объяснимо:

Господь сказал: «Плодитесь, размножайтесь».

Вот этот текст вы как ни искажайте,

Но знаю, что зовет он нас к труду[316]…

Только во времена Григория VII, который ставил своей целью освободить церковь от всех (национальных, светских, семейных) уз и подчинить ее лишь одной воле — воле римского епископа, станут приниматься жесткие меры против ее нарушителей. Что же касается мира, то в нем освященный таинством венчания брак получает распространение в IX веке.

5.4. Революция воспитания

О перерождении старой семьи свидетельствуют не только вкратце очерченные нами процессы, но и возможности человеческой психики и объективные закономерности, связанные с сохранением и передачей наследственной информации.

Семья давно уже перестает служить основным коммуникатором в том едином потоке взаимопревращений собирательного «слова», «дела» и «вещи», который в конечном счете выливается в интегральное строительство культуры, понятой как новое измерение жизни на нашей планете. Ни ее глава, несущий всю полноту ответственности за сохранность и передачу родового опыта, ни вся она вместе уже не могут вместить в себя достояние человеческого рода, культурное наследие социума. Но ведь именно к этому, а не к простому детопроизводству, с самого начала его кристаллизации сводилось основное назначение семьи. Следовательно, за неспособностью выполнять свою роль, она должна быть упразднена. Кто-то другой должен взять на себя функцию, которую на практике давно уже выполняет сам социум.

Именно это и происходит в реально истекшей истории, о чем свидетельствуют письменные памятники.

Мы видели, что уже в древности рядом с родителем оказывается воспитатель. К сожалению, этому обстоятельству не придается того значения, которое он заслуживает. А между тем оно говорит о радикальном перевороте в отношениях между индивидом, обществом и семьей. Если раньше единственным посредником между полюсами выступала семья (а значит, ей принадлежало едва ли не монопольное право определять вектор их развития), то теперь она превращается едва ли не в простой технический инструмент социума.