|
ГЛАВА V ЭЛИТОЛОГИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ ПЛАТОНА В НОВОЕ И НОВЕЙШЕЕ ВРЕМЯ В указанный период мы находим целый ряд весьма ценных наблюдений "платоноведов" относительно его элитологических воззрений. Более того, есть все основания думать, что благодаря именно этому интересу к элитологическим идеям Платона, в европейской философии этого времени появляются предпосылки для идеологического обоснования элитологии как науки. В первую очередь, это касается проблемы "гениальности", нашедшей реальные основания в романтизме и в немецкой классической философии, а также доктрины "героя" и "сверхчеловека" Т.Карлейля и Ф.Ницше. Более определенно тема элитологии Платона звучит в философии истории итальянского профессора риторики неаполитанского университета Джамбаттиста Вико (1668-1744), который развил "теорию героев", а точнее, их роль в истории. По его мнению, три мыслителя занимают в мировом мировоззрении центральное место: Платон, Тацит и Ф.Бэкон. Тацит, благодаря своему несравненному метафизическому уму, видит человека таким, каков он есть, а Платон - таким, каков он должен быть; и как Платон посредством своей всеобщей науки проникает во все области добродетели, которые образуют человека мудрого по идее, так и Тацит нисходит во все те установления пользы, которые среди бесконечных и иррегулярных случайностей, среди коварства и удачи могут создать человека практически мудрого. Позиция Ф.Бэкона в этой триаде имен определяется тем, что он соединяет в своем учении "теорию с практикой".[50] Платоновскую концепцию человека Вико именует "философским героизмом". У Платона, пишет он, герой превосходит человека, а не только животное; животное - раб страстей; человек, находящийся посредине между героем и животным, сражается со страстями;[51] Герой - тот, кто с наслаждением повелевает страстями; таким образом, Героическое естество находится посредине между Божественной и Человеческой природой. Стало быть, философия Платона имеет в виду, как бы мы теперь сказали, "сверхчеловека" - полубога, или святого подвижника, если воспользоваться языком христианства. Однако, замечает Вико, общественная жизнь не состоит из одних только святых людей. Коррелятом "общей природы наций" должна быть общая природа человека, а не исключительные экземпляры, которых и людьми-то в собственном смысле слова нельзя назвать. Ошибка философов в том, что они принимают исключение за правило или, вернее, высшее развитие человечности, приобщающее человека к божеству, за исходное ее состояние или среднюю норму бытия. — 47 —
|