Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

207 Когда мы смотрим на субъекта, как на реализованную идею, мы уже не видим субъекта, как такого, а видим только объективный осмысленный знак, совершенно аналогичный объективно сообщающему сгоеу.

1

родно данного в социально значимое - в том, что всеми этими оп­ределениями мы теперь можем воспользоваться, но при непремен­ном условии: возвращения в них того, что отнимает первоначальная естественно-научная абстрагирующая предпосылка, т.е. возвращения в них элиминируемого ею социального субъекта. Психология, комби­нируя свои отвлеченно определяемые элементы в такие характерис­тики «души» или «человека», «особи», как «умный», «злой», «трус», «раздражительный», «влюбчивый», «настойчивый», «сухой», «ревни­вый», «мрачный», «веселый», возводит, таким образом, в характери­стику особи преобладающие в ней отдельные состояния и акты, а также специфические совокупности и корреляции их, предполагая за их постоянством некоторого рода «потенции», «способности», «за­датки». Это-то предположение и делает их понятия в психологии от­влеченными и формальными: она рассуждает о «трусости», «мрачно­сти», «ревности» и т.д., в их безотносительной несамостоятельности. Стоит только мыслить соответствующие состояния как признаки, и в составе конкретно данных объективации конкретно называемых субъектов: индивидуальных, Пушкин, Данте. Моцарт, или коллек­тивных, человек эпохи Возрождения, китаец, буржуа, романтик и т.д., и они - не отвлеченные и формальные причины или действия, а кон­кретные выражения. Самость субъектов здесь, данных в конкретном имени, закрепляемых именем и признаваемых в имени и по имени, не скользкий и ускользающий термин безличия: «я», «самосознание», и подобное, а вещь, социальная вещь. Конкретность ее - в том, что «я» здесь всегда некоторый имярек, не местоимение, а само имя субъек­та, и «самосознание» — не просто сознание себя, как сущего, а себя, как такого, а не иного, и притом вместе с признанием того же со сто­роны других и с сознанием этого признания.

Если идти не от социальной объективации субъекта к естественно­научной отвлеченности, а обратно: подняться от последней к конкрет­но переживаемому, то можно сказать, что естественное действие осо­би приобретает социальную значимость с момента, когда оно признается, принимается и рассматривается как ее субъективное выра­жение. Тогда перед нами — не автоматические «реакции», «импульсы», «рефлексы» и пр., а полные значения и жизни «жесты», «мимика», «интонация» и пр. — то, что объемлется термином «экспрессия». Имен­но здесь-то и сосредоточивается искомое нами субъективное, здесь -подлинная сфера субъективности, здесь — все то, что дано как субъек­тивное в творчестве, труде, искусстве, науке, поведении и прочем. Субъективное в слове, начиная с интонации данной фразы, через об­щую манеру излагать свои «сообщения», вплоть до самых устойчивых форм словесного приема, школы, стиля, всегда запечатлевается в виде