Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

:' См.: Ibidem. S. 49, 92, 44-45. Ср.: Humboldt W. ?. Ueber das Enlstehcn der grammatischcn

Formcn usf. // WW. III, особ. S. 277-296; также ср.: Sieinthal ?. Die Sprachwissenschaft

Wilh. v. HumboloTs und die HegeFsche Philosophie. Brl., 1848. S. 105.

l) Действительная проблема, как мы убедимся, состоит, обратно, в «применении», как

Употреблении звуковых форм для обозначения предметов и содержаний.

м Ср.; PottA.F. Ор. cit. S. CCLXIII ГГ.

1

им простыми созерцателями природы, его формы не были бы логи­ческими формами, а были бы лишь законами природы. Смысл жаж­дет и творческого воплощения, которое своего материального носи­теля находит, если не исключительно, то преимущественно и образцово, в слове. Именно развитие и преобразование уже данных, находящихся в обиходе форм слова, и есть творчество, как логичес­кое, так и поэтическое.

Может быть, именно мысль о последнем была одною из помех для Гумбольдта к тому, чтобы в самих языковых формах признать формы логические. Ибо чисто языковое многообразие поэтических форм как будто прямо противоречит единообразию логических форм мышле­ния. Единообразие последних Гумбольдт понимал, можно сказать, абсолютно, так как, хотя он говорит о «сравнительном единообразии» в этой области, однако, возможное «разнообразие» он приписывает только «промахам» да влиянию чувств и фантазии, т.е. факторам имен­но не-логическим. Но как раз в сфере поэтических форм этим факто­рам, по-видимому, принадлежит определяющая и законная роль. Из этого делается вывод, во-первых, что многообразие поэтических форм определяется психологически («образы»), а не конститутивно («тро­пы», «алгоритмы»), а во-вторых, что отдельные языки по-особому запечатлевают это чисто психологическое многообразие. Следователь­но, в целом, там, где есть многообразие языковых форм, мы имеем дело с особыми формами, - соотношение которых с «чистыми» мыслитель­ными формами и составляет проблему. Насколько эта проблема искус­ственна применительно к логическим формам, настолько же она ис­кусственна и применительно к формам поэтическим. Только источник этой искусственности в обоих случаях разный. В первом случае - не­ясные философские предпосылки, во втором - чрезмерное давление эмпирии и психологии. Психологическое и эмпирически-языковое разнообразие не исключают единства законов, методов, приемов, и об­разование поэтических языковых форм должно толковаться не в ис­ключение из словесно-логических форм, а в последовательном согла­совании с ними. Только при этом условии «синтез синтезов» будет не искусственным объединением насильственно расторженных областей, а подлинным органическим единством: уходящих в глубину смысла корней и многообразно расцветающих над поверхностью индивиду­альных звуковых форм. «Внутренние формы» языка тогда - не место искусственной спайки гетерогенных единств, а подлинная внутренняя образующая и пластическая сила конкретного языкового тела. Гум­больдт отмечает, между прочим: «Язык состоит, наряду с уже оформ­ленными элементами, совершенно преимущественно также из мето­дов продолжения работы духа, для которой язык предначертывает путь