|
1 и форму»24. Эти методы, формирующие словесно-логические формы, эти формы форм, подлинные внутренние формы, именно, как законы образования слов-понятий, и связывают в общее единство единства звуковых форм, не с единствами отвлеченных понятий, однако, а с предметным единством смыслового содержания. Если мы теперь обратимся к анализу смысла второго из объединяемых единств - к звуковым формам, мы откроем в объяснениях Гумбольдта данные и поводы для интересных и поучительных выводов, хотя вместе с тем еще раз убедимся, что Гумбольдт, располагая ответом на действительную проблему единства языкового сознания, заботится о решении вопросов искусственных и фиктивных. Звуковые единства или звуковые формы, - если мы станем при рассмотрении их переходить от языка к языку, - дают поражающее разнообразие, подводимое, однако, в каждом отдельном языке под известную закономерность. В этом смысле Гумбольдт характеризует звуковую форму как подлинный конститутивный и руководящий принцип разнообразия языков25, и готов искать в ней основание для установления типов языков и для их классификации. Но звуковое разнообразие, как констатирует сам Гумбольдт, есть, прежде всего, «содержание», — как же оно сочетается в единство формы и становится конститутивным принципом? Гумбольдт опять-таки, по-видимому, по аналогии с кантовскими формами чувственного созерцания, готов также допустить своего рода априорную форму созерцания, играющую по отношению к языку роль аналогона пространству и времени, и отличную, следовательно, от категорий чистого мышления. Эту форму можно признать в устанавливаемом им понятии «чистого артикуляционного чувства»26. Если освободить это понятие от субъективистического кантовского толкования и признать в артикуляционном чувстве своеобразное переживание, имеющее свой предметный коррелят в чувственных формах звуковых единств, то в последних, действительно, мы можем видеть конститутивную основу, вносящую порядок и закономерность в многообразие звуковых явлений языка. Гумбольдт раскрывает нам мысль капитальной важности, когда он, допустив наличность чистого артикуляционного чувства, и каждый отдельный артикуляционный звук рассматривает как некоторое «напряжение души»27, определяемое его прямым «назначением»: выразить мысль, в отличие от всякого животного крика и даже музыкального 4 Humboldt W. у Ueber dic Vferechiedenheit des menschlichen Sprachbaues und ihrcn Einfluss auf die geistige Entwickclung dcs Menschengcschlechts / Ed. Pott A.F. Brl., 1876. S. 75. " Ibidem. S. 63-64, 99. :f tbidem. S. 96. " Ibidem. S. 79. — 302 —
|