Искусство как вид знания. Избранные труды по философии культуры

Два пункта критического нормативизма казались особенно проч­но обоснованными, и ими нормативизм особенно дорожил. Первый из этих пунктов обнимал вопросы методологические. Положение о примате метода, об определяемости методом предмета и знания, и бытия было для кантианства основным положением. Как такое, это

1 По стенограмме доклада, читанного 16 марта 1922 г. на философском отделении ?.?.?.?.

1

положение никаким эмпирическим путем не должно было и не могло быть получено. Оно само должно было лежать в основе вся­кого эмпирического исследования, и внутренне могло быть оправ­дано только особым методом - априорным или трансценденталь­ным. Психология как эмпирическое знание здесь так же бессильна и неуместна, как и всякое другое эмпирическое познание природы. Поскольку эстетика претендует на принципиальное значение по отношению к эмпирическим наукам об искусстве, художественном восприятии, творчестве и т.д., а равным образом, поскольку эсте­тика «внутри» себя нуждается в логическом и методологическом обосновании так называемых эстетических суждений, постольку эстетика не есть психология и не основывается на психологии.

В непосредственной связи с этим стоит и второй опорный пункт нормативизма. Метод, определяющий предмет знания и бытия, есть их закон. Истина с точки зрения критицизма не есть бытие и истина бытия, а есть истина закона, предписываемого бытию трансценден­тальным субъектом или, попросту, рассудком. Как предписание, она, конечно, «есть», но роль и значение ее в познании и сознании опре­деляются не этим ее бытием, а ее обязательностью или значимостью. Предписываемый закон есть существенно норма, и его истинность есть годность, значимость или ценность. Применительно к эстетике мы также говорим, с одной стороны, о значимости ее суждения, а с дру­гой стороны, об эстетической ценности художественного восприятия. Так, например, не всякое произведение искусства мы признаем «эс­тетически действующим» и, не говоря уж о степенях, не всякое про­изведение искусства мы признаем просто «эстетически ценным». Как и в других вопросах о ценности, психология здесь никакой помоши оказать не может. Психология изображает процесс, совершающийся в человеке и характеризуемый им как его эстетическое восприятие, наслаждение и прочее, психология устанавливает гипотезы о зарож­дении и генезисе соответствующего процесса, она, быть может, суме­ет найти его причинное объяснение и установить его природный за­кон, но у нее нет средств ответить на вопрос о «критерии», по которому нечто признается эстетически действующим и ценным. Больше того, -чтобы только поставить логически правомерно вопрос о происхожде­нии и о процессе эстетического переживания, психология должна уже обладать критерием, по которому эстетическое восприятие отличает­ся от восприятия произведения искусства вообще. Психология долж­на этот критерий просто заимствовать из области знания в том ком­петентного. На такое знание предъявляет права именно эстетика. Но чтобы ей и быть таким знанием, ей, очевидно, в этом по крайней мере пункте нельзя быть психологией и опираться на психологию. Таким