|
«Пес», конечно, ясен, Поджавший хвост, паршивый пес, пристал к товарищам, отстав от благодетеля, 1 ...Скалит зубы - волк голодный -Хвост поджал - не отстает -Пес холодный - пес безродный... Христос все же не так-то ясен. Твердо одно: «максималистическая реалистичность». Стало быть, внешность — знак? Но какой же: цель или видение? По-видимому, видение! - Кто еше там? Выходи! - Кто в сугробе - выходи!.. - Эй, откликнись, кто идет? - Кто там машет красным флагом? - Кто там ходит беглым шагом, Хоронясь за все дома? Чего же видение, и знак, и символ? Не трансцендентного «ничто», а прежде всего собственного сознания, совести. И это двояко: (1) как -«во имя Христа» и (2) как укор - «что же делаем»? В первом ничего антихристианского нет. Христианство одинаково осуществляло во имя Христа и убийство и социализм - последнее не как экономический план - хотя бывало и такое, - а просто в виде игры на худших струнах человеческой души, vulgo, как утверждение забитого, нищего, убогого, жалкого, больного, и притом превыше энергичного, талантливого, сильного, бодрого, здорового. Так, антихристианского или не-христианского в этом ничего не было бы, но была бы неправда реальная, а потому и символическая. У нас и до революции Христос отожествлялся с «попом». В этом своеобразный демократизм православной русской церкви. И у римских католиков, и у греческих Церковь - Христос, но у первых папа, у нас поп (все равно, иерей, архиерей, при случае и диакон, хотя, конечно, и тепло: «батюшка»). Там сосредоточенно, здесь дистрибутивно. Помнишь, как бывало Брюхом шел вперед, И крестом сияло Брюхо на народ?.. В результате, «долой папу» ничего серьезного не обозначало: протестантский маргарин, а «долой попов» стало означать «долой Христа». 1 Но так как укол совести - в венчике из роз, - все-таки, и с малолетства, - то как же отогнать навязчивое видение? - Ишь, стервец, завел шарманку, Что ты, Петька, баба что-ль? - Верно, душу наизнанку Вздумал вывернуть? Изволь! - Поддержи свою осанку! - Над собой держи контроль! И снова, и снова, и снова - беспокоящее видение, и все настоятельнее тревога, что видение - действительность, та самая разрушаемая и разрушающая действительность. - Все равно, тебя добуду, Лучше сдайся мне живьем! - Эй, товарищ, будет худо. Выходи, стрелять начнем! Действительное выстрелов не боится. Знак, слово, имя - всегда действительны, всегда реальны. Одно только имя - и видение оплот-неет. «Здраво рассуждая», раз отвергнут Сам, должно быть и Имя «изъято» - может быть, с затаеннейшею, «завиральною» мольбою к Нему же о снятии бремени с души... — 161 —
|