|
В лаборатории бережно хранился архив Турлы-гина, а также часть оборудования, которое применялось им при выполнении описанных выше работ. Я внимательно изучал архив, дивился точности и тщательности, с которыми велись протоколы экспериментов, рассматривал экраны, «зеркала», конденсаторы, дифракционные решетки, сделанные из медных проводов или узких полосок металлической фольги, задавал Дмитрию Георгиевичу уточняющие вопросы. По его словам, Сергей Яковлевич пришел к выводу, что по некоторым свойствам и параметрам зарегистрированное им излучение отличалось от электромагнитного, например, оно не отклонялось в электрическом поле конденсатора. С Г. К. Гуртовым — кандидатом физико-математических и доктором биологических наук, старшим научным сотрудником по психофизиологии, профессором биофизики, моим соавтором по книге «Психотронная война» (М., 1993) — судьба свела меня в начале 1980-х годов, что было неизбежно ввиду общности наших интересов: ведь непосредственным руководителем дипломной работы Георгия Константиновича, успешно защищенной им в феврале 1939 года, был сам Турлыгин; академик П. П. Лазарев, который возглавлял Лабораторию биофизики Академии наук СССР, оставил за собой только общее руководство дипломной работой. Как следует из справки, подписанной Лазаревым 5 июня 1939 года и представленной в учебную часть физического факультета МГУ, академик по достоинству оценил прилежание своих дипломников: «Удостоверяю, что студенты Г. К. Гуртовой и В. С. Щечилин выполнили у меня в Лаборатории биофизики АН СССР экспериментальную работу о дифракции в глазу, причем я оцениваю для каждого из участников этой работы его успехи отметкой «отлично». Вскоре после зашиты диплома Гуртовой стал учиться в аспирантуре Лаборатории биофизики, уже под непосредственным руководством академика Лазарева. Но хотя ко времени зашиты Гуртовым диплома все работы Турлыгина по выяснению физической природы мысленного внушения были окончены, их результаты нередко обсуждались не только в личных беседах сотрудников, но и на семинарах лаборатории. На одном из них, как рассказал мне Георгий Константинович, с сообщением «Об излучении нервной системы человека» выступил Турлы-гин, после чего началось обсуждение, в ходе которого были высказаны и критические замечания. Ни одно из таких замечаний Сергей Яковлевич не оставлял без ответа. Так, в ответ на упрек, что испытуемые знают, где им падать, поскольку они были «натренированными», Турлыгин тайно от всех проник ночью в лабораторию и изменил шаг дифракционной решетки, что, по мысли Сергея Яковлевича, должно было изменить место приложения максимальной плотности энергии излучения и соответственно место, где оно действует наиболее эффективно. Никто из непосредственных участников эксперимента, в том числе и «натренированные» испытуемые, не знали, что шаг решетки изменен. Опыты были продолжены, но места падения испытуемых переместились. Расчеты показали, что именно там они и должны были падать, поскольку изменилась «оптическая» картина явления — в этих самых местах и сосредотачивались, согласно расчетной дифракционной картине, узлы максимальной плотности энергии излучения, прошедшего через решетку с измененным шагом. — 45 —
|