|
Всё это было замечательно, но когда Паркера спрашивали, а что это за существа, которые за 50 веков ещё не махнули на нас рукой, а продолжают заниматься благотворительностью, постоянно напуская на нас то опустошительные эпидемии, то не менее опустошительные войны, или спасая от них (как кому угодно), Паркер, разумеется, ничего толком сказать не мог, поскольку сам ничего не знал. Он говорил что-то туманное: что эти существа постоянно контачили с нами под видом духов, пророков и великих просветлённых, и что Христос был одним из них. Другими словами, уверял Паркер, они именно те, кого у нас принято считать богами, В том, что на небе имеется Бог со своей хорошо организованной командой из ангелов, архангелов и прочих небожителей — в этом были уверены многие; но в то, что эта команда живёт на Земле, надзирая за нами, как ковбои за стадом, — в это не желал верить никто. Тем более, что стремительно развивающаяся наука быстро превращала богов в простых пришельцев с далёких звёзд, где, как признавалось сквозь зубы, вполне могла существовать более развитая цивилизация. Разумеется, технологическая. Но на Земле? Бред! Ибо всем известно, что цивилизацию могут создать только гуманоиды, эволюционировавшие из обезьяны или созданные Творцом, который также представлялся в виде гуманоида с белой бородой. Потом изобретается колесо, и дело пошло! Ничего другого никто признавать не желал, и беднягу Паркера замучили повестками в суд, где ему представляли целый спектр обвинений от шарлатанских проповедей до вымогательства. Как раз в этот период мы с ним познакомились в небольшом городке Пош на границе штатов Невада и Юта, где я подрабатывал репортёром местной газетёнки, а Паркер скрывался от судебных исполнителей. Надо заметить, что он был лет на тридцать старше меня, но это ничуть не мешало нашему общению. Несмотря на молодость, я уже сумел несколько раз убедиться, что у человека нет никаких оснований считать себя венцом творения, а бессмысленность человеческого существования в кратком периоде между рождением и смертью удивляла меня так же, как и Паркера. “Подумай, Дан, — говорил я Паркеру, — ведь стоит нам только родиться на белый свет, как нам немедленно зачитывают смертный приговор, который не подлежит обжалованию. Единственное, что нам не говорят — когда этот приговор будет приведён в исполнение, предупреждая, однако, что это может случиться каждую следующую секунду”. “В этом вся суть дела, — уверенно соглашался Паркер. — Физическое существование не может быть ничем, кроме какого-то переходного периода от куска дерьма к навозной мухе и далее в парафизическое существование. Я убеждён, — продолжал он, — что на нашей планете существует несколько колец разумной жизни, взаимосвязанных между собой примерно по тому же принципу, что связывает гусеницу и бабочку. И самой примитивной формой разумной жизни, я сказал бы даже — её эмбрионом, является человек, уже хотя бы потому, что его легче прихлопнуть, чем муху”. — 40 —
|