В центре чертовщины

Дениз и Гинни были озадачены тем, что, ничего не зная о странном ощущении, выпавшем на долю подруги, они испытали одинаковые чувства. Они снова и снова обменивались впечатлениями. Но в происшествии таилось нечто необъяснимое, и девушки решили выбросить его из головы.

Спустя пару недель в нижней кухне самолёта с бортовым номером 318 дежурила Дорис Эллиотт. Это был тот же лайнер, где произошло странное приключение с Дениз и Гинни, но Дорис ничего об этом не знала. Она уже оправилась от потрясения после своего предсказания гибели рейса 401, но забыть об этом, видимо, ей не удастся никогда. Она по-прежнему предпочитала летать на Л-1011. Она не боялась его, несмотря на катастрофу. Напротив, подобно многим, Дорис чувствовала себя на нём увереннее благодаря доработкам, внесённым в оборудование, чтобы предупредить несчастный случай.

Конечно, и на Л-1011 случались мелкие неприятности, но они бывают на любом самолёте, на любой авиалинии. В нём не было крупных недостатков, в отличие от ДС-10 или Боинга-747 с их герметичными дверями, ставшими причиной трагедии, когда грузовой люк внезапно открылся, пол обрушился и ДС-10 рухнул на землю. На Л-1011 двери закрывались изнутри и давление в салоне плотно прижимало их к раме. Вначале некоторые проблемы создавали три реактивных двигателя, но и они постепенно были решены. Огромное воздушное судно могло безопасно приземлиться и на одном двигателе, хотя взлететь, конечно, не могло. Система приземления лайнера вообще считалась самой передовой, несмотря на трагическую судьбу рейса 401. Время от времени отказывались работать кнопки вызова стюардесс, отопительная система или кондиционеры не справлялись с нагрузкой, могли перегореть плиты, плохо запирались багажные полки — но не более.

В кухне самолёта номер 318 Дорис Эллиотт внезапно поняла, что где-то произошла небольшая неполадка — стало необычно холодно. Дорис продолжала укладывать подносы с разогретой едой на тележки. Влажный, пронизывающий холод нарастал. Это было странно, поскольку то и дело открывались дверцы плит и их тепло должно было согреть кухню.

Наконец Дорис вызвала бортинженера, чтобы он как-то исправил положение. Спустившись, тот согласился, что в кухне непривычно холодно, и проверил показания термометра. Столбик ртути показывал плюс 32, но холод нарастал.

Несколько озадаченный, бортинженер пришёл к выводу, что требуется небольшой ремонт, о чём следует доложить при посадке. До конца полёта оставалось недолго, и Дорис решила, что поднимется наверх, как только закончит разогревать пищу.