В центре чертовщины

Если верить всему, что поведали пастухи, которые, по словам деревенского старосты, являются людьми поведения трезвого и благопристойного, то напрашивается вопрос: не покарал ли Ивана Лапырева гнев Божий за его беспутную жизнь?”

"Милостивый государь Густав Карлович!

Я долго Вам не писал, поскольку, как Вы сами понимаете, жизнь провинциального лечащего врача совершенно лишена каких-либо событий, достойных упоминания. Однако моя практика в Симбирске недавно сделала меня свидетелем случая, который, как мне кажется, будет для Вас небезынтересен, особенно, если вспомнить многое из того, что мы так любили обсуждать в незабвенные дни обучения в Кёльнском университете.

Где-то в середине августа при весьма таинственных обстоятельствах пропал трёхлетний сын одних моих пациентов — людей в высшей степени почтенных и состоятельных. Полиция, как водится, сбилась с ног, разыскивая ребёнка, обыскав даже соседний цыганский табор и согнав по этому случаю цыган с насиженного места. Но, увы, всё было тщетно! Родители были в отчаянии и уже принимали соболезнования по своему ребёнку, как по покойному.

И вот, хотите верьте, хотите нет, через две недели после исчезновения мальчика крестьяне одной из окрестных деревень, возвращаясь с сенокоса, обнаружили его сидящим на обочине дороги примерно в 30 верстах от города. Ребёнка доставили в полицейский участок, куда были вызваны его обезумевшие от счастья родители и Ваш покорный слуга.

Я осмотрел мальчика, который, несмотря на двухнедельное отсутствие являл собой полностью хабитус еутрофика, что свидетельствует о том, что ребёнок нормально питался и отдыхал. Однако, на что я обратил внимание, это на то, что мальчик никак не отреагировал ни на полицейских, ни на меня, ни на своих родителей.

Мне приходилось довольно часто прежде осматривать этого мальчика, кстати, весьма болезненного, и у нас с ним установился хороший контакт, какой только возможен между врачом и трёхлетним ребёнком. Теперь создавалось впечатление, что он видит впервые и меня, и своих родителей. Он сидел спокойно, глядя куда-то в пространство, не обращая никакого внимания на рыдающую мать, осыпавшую его поцелуями. Я проверил некоторые его рефлексы, и меня поразила странная их заторможенность. Надо сказать, что мальчик до своего исчезновения говорил ещё очень плохо, но сейчас он просто молчал, не издавая ни звука, что, как Вы понимаете, для ребёнка весьма необычно.

Когда улеглись страсти и мальчика хотели отправить домой вместе со счастливыми, но очень озадаченными родителями, он неожиданно, чётко и совсем не по-детски произнёс фразу, которая заставила всех вздрогнуть не столько от её содержания, сколько от какого-то зловещего тона, каким она была произнесена: "Через 75 лет возродится Израиль!"