Уругуру

– Я пойду вместе с ней! – вскочил Оливье. – Это цирк какой-то!

Я тоже встал.

– Я не понимаю, что тут происходит и зачем нас сюда притащили, – сказал я с легким раздражением. – Если что-то нужно сказать, пусть его высокопреосвященство скажет. Если нет, мы уходим.

Хогон покачал головой и снова зашептался с переводчиком. Я воинственно огляделся, надеясь обнаружить поблизости ядовитую змею, воина с отравленными дротиками или еще какое-нибудь другое средство умерщвления неверных. Но никого вокруг не было. Мы стояли у покрытого нишами дома хогона – посторонним запрещено не только входить во двор, но даже прикасаться к ограде. Сразу же за ним начинался крутой уступ скалы, а слева тропинка вела к узкому холмику из глины, на вершине которого был закреплен деревянный человечек – главный фетиш деревни Номбори.

Жрец, по-видимому, решил не настаивать на удалении Амани, довольствуясь тем, что она сделала несколько шагов назад. Как он узнал, что она нечиста , мы так и не смогли догадаться.

– Великий хогон недоволен вами, – сообщил нам жрец с каким-то особенным удовольствием в голосе. – Вчера вы вели беседу с советом старейшин и вынудили вождя Нукуру сказать вам то, что он не имел права говорить...

Хогон скорбно покачал головой. «Сейчас начнет про удава», – подумал я.

– Ночью Нукуру стал духом, и теперь его дух бродит по нашей деревне.

Я мог себе представить, в каком именно настроении он бродил.

– Каким образом он стал духом, спросите у хогона, – нарушил наше молчание Оливье, – Мы не причастны к смерти вождя.

– Он нарушил молчание, – был ответ, – потому и умер. И в этом виновны вы.

– Нас ждет наказание? – воинственно спросил Оливье, один вид которого выдавал острое желание перепрыгнуть через ограду и задушить великого жреца его собственной бородой.

– Да, – ответил переводчик. – Вы должны немедленно покинуть эту деревню. Народ считает, что это вы убили вождя, и вам могут отомстить. Но разгневанный народ – ничто по сравнению с разгневанным духом Нукуру, которому нет пристанища. Для того чтобы дух вождя обрел дом, чтобы Номмо не обрушил проклятия на нашу деревню, вы оплатите большое торжество.

Каждый из нас отреагировал в соответствии со своим характером.

– Будет торжество? Как интересно! – изумился Оливье.

– Как много времени это займет? – сухо осведомился более прагматичный Жан-Мари.

– Сколько денег? – спросил я, и глаза обоих жрецов просияли.

Номмо не Номмо, а все-таки, будь ты хоть трижды служителем Бога, в тебе живет страсть к наживе.