|
Сопровождать генерала Добровольского пришлось уже в темноте, и Федор, как ни пытался, никаких ориентиров запомнить не смог. Обратно возвращался один, все время старался держаться левее, чтобы не угодить к туркам, окончательно запутался и приехал уже под утро. Устал он до невозможности, на сон оставалось не более трех часов, и, доложив дежурному, сразу же завалился спать. Проснулся от грохота: в пять утра пятьдесят шесть орудии Скобелева одновременно открыли огонь по укреплениям Рыжей горы. И хотя батареи расположены были поодаль, земля ощутимо вздрагивала, а полотнища палаток полоскало от тугих ударов потревоженного воздуха. Федор наспех привел себя в порядок и поспешил к штабу. — Чего ты здесь маешься? — спросил Млынов, выйдя из штабной палатки. — Поднимись на горку, что левее: Михаил Дмитриевич ее Счастливой назвал. С нее все — как на ладони. На возвышенности, уже получившей в документах наименование «Счастливая», толпились офицеры, свободные, пока работала артиллерия. Федор на подъеме запыхался, а когда огляделся, перед ним предстала вся панорама артиллерийского боя. Гора Рыжая выглядела сейчас уже не рыжей, а огненно-рыжей, поскольку на ее скатах беспрерывно рвались снаряды. Всплески разрывов, клубы дыма, комья земли извергались в воздух, тугие удары воздушных волн, рев и грохот больно били в уши. — Зажали мы турок! — с восторгом прокричал Федору капитан Жиляй. — И удрать не могут! Рыжая и рвавшиеся на ее гребнях снаряды закрывали саму Ловчу, но за невидимым городком различались заросшие кустарником высоты. Там тоже вспыхивали огоньки разрывов, и Федор понял, что артиллерия Тутолмина громит сейчас расположенные перед нею редуты Рифата-паши. Адъютант Имеретинского был прав: артиллерия зажала противника с двух сторон, методически расстреливая его укрепления, сея панику среди аскеров и растерянность у командования, которое при этом двухстороннем обстреле никак не могло понять, откуда русские нанесут решающий удар. Определив, где Тутолмин, Федор посмотрел направо: туда он вел ночью генерала Добровольского. Сначала он заметил огоньки выстрелов, сообразил, что правая колонна тоже открыла огонь, а потом скорее угадал, чем увидел войска, стоявшие в боевых порядках. Вскоре на Счастливую поднялся Скобелев — как всегда, в белом кителе, с Георгием на шее — Куропаткин, Млынов и незнакомый Федору немолодой полковник-артиллерист. Генерал долго осматривал в бинокль Рыжую и высоты правее. — Прекрасно работают! — перекрывая грохот, сказал полковник. — Точно и слаженно. — 139 —
|