|
– Вы не договаривались со мной, – говорит Марго, – но книга принадлежит именно мне. – Сколько вы хотите? – Вольмаро адресует вопрос доктору Постильоне. Марго: – Книга не продается. – Действительно, – говорит доктор Постильоне, – это не в моей власти, я не предполагал, я не думал… Он понимает, что играет brutto, figura, жалкую роль, но он растерян, застигнут врасплох, он ничего не может с собой поделать. – Двенадцать миллионов, ~ предлагает Вольмаро. – Не продается, – заявляет Марго по‑английски. «Non е in vendita», – доктор Постильоне повторяет эти слова сам себе по‑итальянски. То, что он хотел… Он уже не уверен, чего именно он хотел, но он испытывает чувство облегчения. Он попытался предать Марго, и она скорее всего знает об этом. Но он не предал ее де‑факто. Он все еще может искупить свою вину. – Тихо, тихо! – говорит он. – Книга не продается. – Я могу вас уверить, – Вольмаро теперь не замечает его и обращается к Марго, – что, если вы не продадите ее сейчас мне, в Италии не найдете другого дилера, которому вы сможете ее продать. Я вам это гарантирую. – Я не намерена продавать ее в Италии. Вольмаро, откидываясь назад: – Вы готовы нарушить международное право? – Возможно. – Будьте осторожны, будьте очень, очень осторожны. Марго встает. – Вы собирались показать нам свой подвал. – В другой раз, синьорина, в другой раз. Сандро, mi dispiace, очень сожалею, но у тебя на хвосте тигр. Теперь идите, пока еще не поздно. И не забудь о той небольшой французской гравюре, которую я предоставил тебе в кредит. Я хотел бы получить деньги за нее до конца месяца. Шестьдесят тысяч лир. Возможно, это и маленькая сумма, но я не могу разбрасываться такими деньгами. Спасибо. В тот вечер по дороге в китайский ресторан, куда Марго почему‑то захотелось пойти, доктор предложил зайти во французскую церковь, Сан‑Луиджи деи Франчези, чтобы посмотреть на Караваджо. Он снова, в очередной раз, не смог достичь эрекции, не говоря уже о проникновении и осеменении. И хотя он был опытным путешественником по дорогам любви, чтобы паниковать просто из‑за того, что потерял дорогу на мгновение… и хотя его уязвимость стала поводом для такой неясности и благородства со стороны Марго… ну какой мужчина в свои пятьдесят не сможет увидеть в подобной неудаче зловещий признак того, что должно произойти? Он никогда раньше не ужинал в китайском ресторане, не знал никого, кто бы ел там, и не имел ни малейшего желания делать этого. То, чего ему хотелось, было не экзотическое блюдо восточной кухни, а добрая тарелка макарон или утешительная тарелка минестроне. Может быть, Караваджо подтолкнет ее изменить решение? — 151 —
|