|
И. АКИМУШКИН О встречах со снежным человеком в Сибири ходит невероятное количество самых различных историй. Большая часть из них, конечно же, просто катастрофически недостоверна. Мало ли, какого рода бред может приключиться с пьяных глаз? Тем более, огромное мохнатое существо со всеми атрибутами нечистой силы в виде горящих красным огнём глаз и сочетанием человеческих и звериных признаков, — как тут разделить вполне земное, хотя и редкое существо и того, кто иногда приходит “в гости” к нехорошим, сильно перепившимся людям? Само название снежный человек на редкость неудачно, так же как совершенно не подходит ни тибетское йети, ни шерпское голуб-яван. Тогда уж надо применять одно из названий, родившихся у сибирских народов: куль, чучуна, тоотек и так далее. Реликтовый гоминид, то есть пережившее свой век существо, родственное человеку, — слишком “научно”, да и не знаем ведь мы, что это за создание и насколько нам родственно. Самое приемлемое, по-моему, это буквальный перевод с некоторых индейских языков: “человек лесов”. Это и нейтрально, и поэтично в то же время, и достаточно точно. По мнению моего дяди, члена-корреспондента Академии наук СССР, одно время входившего в комиссию, проверявшую данные экспедиции Ж.И.Кофман, только 10% всех историй про “человека лесов” можно считать достоверными. Комиссия честно встречалась со всеми информаторами Жанны Иосифовны и вынуждена была прийти к выводу, что захваченная этой идеей Ж.И.Кофман, мягко говоря, слишком часто шла на поводу у своего увлечения. Пресса азартно обсуждала про сотни случаев встреч со снежными людьми; получалось так, что по Абхазии вообще снежные люди ходят чуть ли не толпами, а каждый пожилой абхаз имеет среди них знакомых. А комиссия выяснила со всей жесткостью: многие рассказы записаны были из-за плохого знания языка. Выходит комиссия на старика, который еле говорит по-русски, но Жанне Иосифовне очень подробно рассказывал о встрече со снежным человеком, описывал его шерсть и надбровные дуги. Комиссия задаёт ему вопрос уже через переводчика: а какие у него были надбровные дуги? — А вот такие, как у тебя! — ткнул дед в очки члена комиссии. — И у него надбровные дуги? — уточнили, показывая ещё на одного очкарика. — Да! Да! — радостно подтвердил дед: наконец-то его правильно поняли. — А какая на нём была шерсть? — спрашивала комиссия, уже трепеща от предвкушения. И дождалась. — На тебе вот шерсть, — абхазский дед показал на свитер одного из членов комиссии. — А на снежном человеке была такая же шерсть? — 42 —
|