|
Тут к вечеру вроде стали собираться тучи, на горизонте громыхало. У Гульфикова это был день, в который он не успел хлебнуть животворной влаги, поэтому очень торопился в лагерь. Всех он изрядно задёргал, все устали, изнервничались и тоже хотели уехать поскорее. К Лидочке, девушке-художнице, Гульфиков ещё и начал активнейшим образом приставать. В результате Лидочка вцепилась в локоть шофёра: пусть немедленно увезёт её в лагерь основного отряда. Гульфиков бродил, суживая круги вокруг Лидочки, всё объяснял, что ехать поздно, надо ночевать у них в лагере. Лидочка нервничала, категорически не хотела оставаться ночевать. Тогда Олег принял решение: пусть все уезжают, он задержится на часик, всё доделает. Сгущались сумерки, но до огоньков деревни было метров восемьсот, не больше, никакая машина не была нужна. А всей работы — аккуратно извлечь кости и находки из погребения, уложить их в приготовленные с утра коробки и унести. Машина ушла, а Олег воткнул в отвал пока не нужную лопату и шагнул к погребению. Странный шорох остановил его: трудно сказать почему, но впечатление было такое, словно кто-то лежащий начал садиться там, в яме. Почему именно садиться?! Он не сумел бы объяснить: речь шла именно об ощущении. Олег замер в нерешительности, — говоря откровенно, ему очень не хотелось сделать ещё один шаг к погребению. Это не было пониманием чего-то или знанием, а тоже неясным ощущением: не надо идти туда, не стоит. Так он и стоял с полминуты. Пылал степной закат на полнеба. Замирало урчание двигателя уже где-то за деревней: всё-таки повезли домой Лидочку. И тут снова раздался шорох песка, уже сзади. Олег с ужасом увидел, что лопата выходит из кучи песка, куда он её воткнул; впечатление было такое, словно кто-то невидимый вытаскивает её за конец. Лопата же встала на древко, вверх лезвием, как копьё, и, пританцовывая, задвигалась в сторону парня. Сначала Олега больше всего потрясла полная нереальность ситуации: вечерняя сельская дорога, линия электропередачи, в двух шагах большое село. Из села доносится треск мотоцикла, девичье пение, смех. А тут, стоя на древке, пляшет лопата и приходится волей-неволей сделать шаг… второй… Трудно сказать, сколько пятился бы Олег и чем бы всё это закончилось, но тут опять раздался шорох всё оттуда же: в погребальной камере осыпался со стенок кем-то потревоженный песок. Позже Олег совсем не был уверен, что он вообще что-то видел, кроме этой лопаты. Но хватило понимания: лопата теснит его прямо к погребальной камере!!! Олег, по его собственным словам, дико завизжал — так, что самому стало страшно. Швырнул коробки, в которые собирался сложить скелет, и опрометью кинулся бежать. Не в деревню — по дороге туда приплясывала, прыгала лопата. Разумеется, не в сторону могилы. Олег метнулся вбок, в сторону, прямо в степь, и мчался несколько минут. Только потом он обернулся и убедился — никакой лопаты нет поблизости и ничего другого тоже нет. И вообще ничего нет, только возле раскопа вроде бы светились, двигались два красноватых огонька… Может, кто-то пришёл с фонарём? — 114 —
|