|
— Знаешь, тут много различных культур, мировых культур, но, пожалуй, все их можно было бы разделить на две главные. Я бы сказал, на Восток и на Запад. Это условное деление. Это можно было бы назвать и как-то по-другому. Неважно, важна суть. Восток руководствуется принципом: живи по-старому, пророки Аллаха сказали человеку всё, что ему знать надлежит. Живи по заповедям святых пророков — и ты будешь счастлив. Не вноси ереси в жизнь, не задавай вопросов — от них все несчастья, от ереси и вопросов… И Запад, ну, снова же не весь Запад, это так, условно. На Западе всё по-иному: во всём сомневайся. Ко всему ставь вопросы и ищи ответа на них… По учениям Востока — мир уже познан весь. По представлениям Запада — познание только-только начинается и всё ещё впереди. Я слушаю Васю, и мне кажется, что он всё это рассказывает мне только потому, что не хочет услышать от меня чего-то такого, что может вывести его из себя… — Здесь почти поголовно все живут по законам Востока. Тут царство сна и забвения. Тут хорошо, покойно и здорово… Вот тебе — сколько лет? — спросил вдруг Вася. — Пятьдесят шесть, — мне тогда, действительно, было почти пятьдесят шесть, через два месяца исполнилось бы… — А ты посмотри-ка на себя! Передо мной прямо из воздуха появилось большое бронзовое зеркало, а в нём — я. Я глядел на себя и не узнавал: я был молод, мне едва ли, если судить по наружности, исполнилось тридцать, а то и двадцать пять. — Хочешь, оставайся таким. Ты тут вправе выбирать свой облик и своё состояние. Ты тут лишён только одного права — быть старше, чем тогда, когда ты пришёл в этот мир… — Вася, а как складываются отношения между Востоком и Западом? — удалось мне ввернуть вопрос в нашу беседу. — А никак… Знаешь, за всё время существования нашей планеты жило на ней тридцать пять — сорок миллиардов душ. Они почти все “восточники”. Чем дальше в глубь веков, тем гуще “восточников”. Все церкви, все религии уходят своими корнями в Азию, на Восток… Вася как-то по-детски (“Господи, — подумалось мне, — он же на много лет моложе меня…”) вдруг подпрыгнул, поймал что-то в воздухе и протянул мне раскрытую ладошку. На ней, на широком листе какого-то растения, лежали медовые соты, янтарно, сладко отсвечивавшие в ярком свете райского дня. — Бушь? — спросил Вася, держа протянутую ладошку передо мной. — Бери, чего там… Это лучшее лакомство земли во все времена, и на Востоке и на Западе… — Нет, — отказался я. — Понимаю. Тут с месяц новички ничего не едят. Разве что воду пьют. Ну, это пройдёт… — Вася стал с аппетитом есть медовый воск, он жевал, причмокивал, сосал, отплёвывал что-то, при этом то, что он выплёвывал, не долетало до почвы, оно испарялось в воздухе, не грязнило среду обитания. — 88 —
|