|
В пятом-шестом классе я уже был начитанным человеком, в районной детской библиотеке все книги перечитал, проглотил и переварил. И по рекомендации заведующей, чуть ли не под её расписку, перевели меня торжественно в читатели взрослой библиотеки. И какие там были книги! Я об этом потому рассказываю, чтобы вы поверили, что не только бабушка для меня была значимым авторитетом, бабушка, неграмотный человек, которую я не смог обучить чтению, но и я для неё стал уже кем-то, с кем можно посоветоваться, чем-то сокровенным поделиться, что, может быть, уже не один год и мучает, и волнует. Однажды вечером в сентябре, когда все работы по хозяйству были переделаны, мы сидели в избушке и я пересказывал своей слушательнице сюжет какого-то фантастического произведения Герберта Уэллса. Время для того было самым подходящим: ранние сумерки крались в сумеречную горницу, потёмки сгущались, мрак заполнял углы, запечье, полз под лавки и размещался там на ночь. И тут бабушка мне, мне, отрицавшему всякую мистику, вдруг тихо так говорит: — А знаешь, Миша, мы с твоим отцом, с Федей, однажды чертей видели… Близко… Вот как я тебя сейчас вижу… — Ты что, бабушка! Чертей не бывает! — как всегда убеждённо воскликнул я. От такого моего безоговорочного неприятия мистического бабушка обычно замыкалась, смолкала, не хотела мне рассказывать своих тайн. Но тут… Наверное, сумерки сняли у неё смущение, она упрямо так говорит: — А ты, мой дружок, сначала выслушай, а уж потом думай и решай, что к чему. Я тебе ничего врать не стану, расскажу всё так, как мы это с Федей видели… Бабушка взяла меня за плечи, подвинула к себе. Я ведь ещё мал был, лет двенадцать… — Да ты как-нибудь у отца своего спроси. Он помнит, я знаю. Ему тогда годиков семь было. Да, семь. Большенькой уж был. Я подсчитываю в уме, в каком же это, стало быть, году могло произойти то, о чём мне сейчас бабушка расскажет. Отцу семь, значит, в тысяча девятьсот четвёртом… Что же это за черти могли быть в наших краях в начале века?.. А бабушка между тем принялась рассказывать… Если бы не сумерки, наверно, не стал бы я слушать бабушкины байки, но сгущалась тьма, да ещё и разговор-то про чёрта, да ещё и мне-то годков только-только на второй десяток пошло… Подвинулся и я к бабушке… — Жили мы в то лето в деревушке Куреж у большой горы Байтак. С горы в речку Салбу ручейки текли. Тогда ещё там и лес кое-где был: там кусты, там купа деревьев. Потом уж всё повырубили… Потерялись у нас кони. Мы с Федей искали их, искали, да и сами забежались так, что вечером уже, в темноте дорогу домой найти не можем. А ночь уже на землю ложится. Думаю, сейчас костерок маленький разожжём и переночуем у огонька, у ручья под кустиками. Завтра разберёмся, куда идти, где коней искать… Трава уже большая была… Троица прошла. Июнь стоял… Да, июнь… — 54 —
|