Поможешь, когда не просили, И каешься, хоть не грешна? Поведай, чего же ты ждешь, И стрелки часов изучаешь, Кого ты до срока встречаешь, И что ты за песню поешь? * * * Движение одно я вспоминаю… Рука твоя в изгибе грациозном, Как шейка лебедя, зашлась. И, опускаясь, Рукой вновь стала в воздухе морозном. Хотел ее в конце поцеловать я – Но не решился, и коснулся тонко, Не ощутив, как теплым шелком платье Льнет под пальто вдруг к женщине-девчонке. * * * Памяти Г.Гейне Не знаю, смогу ли простить я тебе Твой кактус колючий зеленый: Входил я, как будто входил к себе, И к кактусу шел с поклоном. Я трогать колючки его так любил, Мне не запрещала хозяйка. Укусы смешные я их не забыл – А ты забываешь, признай-ка? Простить нелегко чудо-ножку стола – Еще до сих пор не упал он, Хотя это странно: когда ты ушла, Вокруг всё кривое стало. Однажды, обидев меня, ты пришла, Рядом со мною вдруг села, И объяснять что-то мне начала. Ты приголубить хотела… Девчонка из наших, из новеньких, раз В людской череде мне смеялась. Стояла ты рядом: я вспомнил сейчас, Как ты оскорбленно собралась. А ручки милых твоих детей Зачем меня касались? Я их чему-то учил поскорей, И они ко мне привязались. Мне было всегда тяжело сознавать, Что дым сигаретный влетает В твой ротик – и там продолжает витать, Где бьется сердечко рая. И мне казалось, что входят в меня Мутные кл?бы дыма. Я сделал бы всё, чтобы это отнять У тебя, но не мной ты хранима… Особенно трудно простить тот покой С тобой пребывания вместе, Когда говорили, как муж с женой Мы о тайнах и душ болезнях. Светилась ко мне состраданием ты. Я к боли твоей прикоснулся. Так нет же прощенья родившим мечты – Лишь с грезой другие проснутся!.. * * * Калинушка на снегу, Калинушку оборву – Не боюсь я, калина, Ты зимою так сладка! Тают льдиночки во рту, Оторваться не могу – Ой, ой, калина, Ты лечи меня сама! Показалась мне мила Больно ягодка красна – Ой, ой, калина, Жила верная жена! Отойдешь ли по весне – Стану я об январе, Ой, ой, вспоминать — 52 —
|