Розенкрейцерское просвещение

«Убегающая Аталанта» построена как книга эмблем, сопровождаемых философскими комментариями. Гравю­ра на титульном листе изображает Аталанту в тот миг, когда она поддается искушению и сворачивает с беговой дорожки, тем самым лишая себя надежды на обретение духовной, нравственной и научной истины. Привержен­цы «духовной алхимии» должны извлечь из этого урок: им следует быть упорными в достижении намеченных целей и сохранять чистоту помыслов. Майер сумел вы­разить утонченную религиозно-алхимическую филосо­фию посредством эмблем, каждая из которых может быть прочитана не только как изображение, но и как музы­кальная запись.

Одна из самых поразительных эмблем изображает фи­лософа, который, держа в руке фонарь, тщательно изучает следы, оставленные Природой. Эта сцена перекликается с предисловием к одной из работ Джорда­но Бруно, написанным в 1588 г., когда философ посетил Прагу, и содержащим посвящение Рудольфу II. В преди­словии Бруно обращается к своей излюбленной теме и призывает изучать «отпечатки стоп Природы», избегая ре­лигиозных раздоров и вместо этого обращая свой слух к Природе, «которая вопиет повсюду — имеющий уши да слышит». Майер, при всей своей преданности лютеранст­ву (Фладд, напротив, был ревностным англиканином), на­верное, руководствовался теми же соображениями, что и Бруно, когда в годы ожесточенных религиозных споров, в самый канун Тридцатилетней войны, решил проповедо­вать свои религиозно-философские взгляды через посред­ство алхимической символики.

На другой эмблеме из «Убегающей Аталанты» пока­зан философ, измеряющий с помощью циркуля некую гео­метрическую фигуру (см. илл. на с. 362). Комментарий к этой эмблеме озаглавлен: «Монада, сиречь Единицй». Один современный исследователь «Аталанты» предположил, что здесь подразумевается «Иероглифическая Монада» Джона Ди. Таким образом, мы снова обнаруживаем «монаду» в самом средоточии розенкрейцерской тайны — на сей раз среди эмблем Майера, который, живя долгое время в Бо­гемии, мог именно там ознакомиться с идеями Ди.

Без сомнения, своеобразное направление алхимической мысли, воплощенное доступным для визуального восприя­тия способом в Майеровых эмблемах, есть то самое направ­ление, которое критиковал Либавий, — направление розен­крейцерских манифестов и «Монады» Джона Ди. Всмат­риваясь, например, в ту эмблему, на которой философ собирается рассечь мечом яйцо (см. илл. 24), постепенно на­чинаешь понимать, что видишь на рисунке яйцо «Иерогли­фической Монады», символизирующее собою вселенную, и еще огонь, включенный, как знак Овна, в иероглиф «мона­ды» и воплощающий суть алхимических процессов. Посмот­рев же теперь на кунратовского «Алхимика», гравюру, про­пагандирующую алхимическую концепцию Ди, мы заметим сходство перспективных построений на Майеровой эмбле­ме («декорации», в которых разыгрывается сцена с яйцом) и на рисунке Кунрата. В том и в другом случае перспек­тивные построения символизируют, как мне кажется, архи­тектуру и родственные ей математические дисциплины. Но ведь рисунок с яйцом у Майера имеет еще и музыкальное сопровождение, а это значит, что на одной только этой эмб­леме собраны все составные элементы «Иероглифической Монады». Мне не под силу разобраться во всех этих тон­костях, тем более я не понимаю, как собирались использо­вать алхимию при решении конкретных математических проблем. Но мне думается, что в эмблемах Майера зашиф­рованы и такого рода рекомендации, а сам Майер, может быть, по глубине мысли превосходил всех других «розенкрейцер­ских» философов.