Розенкрейцерское просвещение

Случай Фладда, похоже, представляет все-таки неко­торое исключение из общей картины: за публикацией «Апо­логии» и «Трактата» последовал если не ответ, то все же некое событие — Фладду, очевидно, предложили печатать свои произведения в Пфальце, в издательстве Де Бри. Это могло означать, что его выступление в поддержку ро­зенкрейцерской Братии и против Либавия было оценено как знак солидарности с политической линией тогдашне­го пфальцского правительства.

Позже, в Англии, Фладда обвиняли еще и в том, что он печатал свои книги «за морями», поскольку из-за содер­жавшейся в них магии они не могли быть изданы на роди­не автора. В ответ Фладд цитирует письмо одного немец­кого ученого, где говорится, что издатель (то есть Де Бри), прежде чем публиковать его книгу, показывал ее многим образованным мужам, в их числе даже нескольким иезуи­там, — все они весьма восхищались прочитанным и реко­мендовали рукопись к публикации. Правда, иезуитам не понравились разделы о геомантии, и они советовали их убрать, но издатель, кажется, этого не сделал. Фладд настойчиво внушает своим оппонентам, что ни кальвинисты, среди которых жил его издатель, ни лютеране, «кои суть его пограничные соседи», ни даже паписты не находили в его работах ничего дурного, а, напротив, весьма их хвалили. Правда, в этой убедительно звучащей фразе он забывает упомянуть о том, что иезуиты, судя по его же словам, все-таки не вполне одобрили содержание книги.

Первая из публиковавшихся в Оппенхайме работ Фладда, «История Макрокосма» 1617 г. (см. илл. 17), вы­шла в свет с посвящением Якову I. Посвящение это более чем знаменательно, ибо в нем Яков превозносится как Тег maximus{ (то есть к нему прилагается эпитет Гермеса Трисмегиста), а также как «могущественнейший и мудрейший во всем мире государь». Смысл посвящения начинает про­ясняться только теперь, когда мы стали лучше понимать, почему книги Фладда печатались именно в Оппенхайме. Фладд и его издатель нисколько не сомневались в том, что Яков заинтересуется книгой, опубликованной во вла­дениях его зятя. Более того, они попытались использо­вать авторитет этого «могущественнейшего князя» для ук­репления собственной философии, приписав ему роль Гер­меса. Таким образом, попав в другие германские государства или в Богемию, книга должна была бы способствовать рас­пространению в этих странах (иллюзорного) представле­ния о том, что зародившееся в Пфальце новое идейное течение опирается на поддержку короля Якова.