Розенкрейцерское просвещение

Рассмотрение видов Хайдельбергского замка с фигу­рой его Властителя-Льва на переднем плане имеет пря­мое отношение к теме настоящей главы — в этом чита­тель вскоре убедится.

В 1616 г. в Страсбурге был опубликован примечатель­ный немецкий роман (или повесть, или, если угодно, фан­тазия), название которого можно перевести как «Хими­ческая Свадьба Христиана Розенкрейца». Книга представ­ляла собой третью публикацию в серии, вызвавшей «ро­зенкрейцерский фурор». Ряд пополнялся ежегодно в те­чение трех лет: «Откровение» — 1614 год, «Исповеда­ние» — 1615-й, «Свадьба» — 1616-й; при этом каждый новый документ не удовлетворял, но лишь еще более разжигал нетерпеливое любопытство тех, кто жаждал раз­гадки розенкрейцерской тайны. Мы, однако, уже подобра­ли исторический ключик к «Откровению» и «Исповеда­нию» — он должен помочь нам разобраться и со «Свадь­бой». Роман повествует о царственной чете, обитающей в чудесном замке, полном всяческих диковин и изображе­ний львов. Рассказ имеет аллегорический смысл, посколь­ку интерпретирует алхимические процессы как некий опыт мистического супружества души — опыт этот передается Христиану Розенкрейцу посредством видений, что посе­щают его в замке, посредством театральных представле­ний и инициационных церемоний (его посвящают в рыца­ри), наконец, посредством разъяснений, которые он полу­чает от придворных Короля и Королевы.

Повествование делится на Семь дней, как в Книге Бы­тия. День первый начинается с того, что рассказчик нака­нуне Пасхи готовится к Причащению. Сидя за столом, он обращается к своему Творцу в смиренной молитве и раз­мышляет о множестве великих тайн, «немалую часть коих Отец светов по своей милости открыл мне». Внезапно налетает бешеный ураган, и в самом средоточии вихря является сияющая Дева в ризах небесного цвета, усыпан­ных звездами. В деснице чудесного видения — златая труба, на ней выгравировано некое Имя, каковое повествователь (Христиан Розенкрейц) прочесть сумел, но открыть не дерзает. В левой руке Девы — связка посланий на раз­ных языках, которые она должна доставить во все концы света. Большие крыла ее усеяны очами. Паря в воздухе, вестница громко протрубила в златую трубу.

Труба, крылья, усеянные очами, и другие атрибуты Де­вы согласно указывают на то, что перед нами — общепри­нятый аллегорический образ Славы (лат. fama). Выхо­дит, что Дева, привидевшаяся повествователю, имеет самое непосредственное отношение к «трубному гласу» первого розенкрейцерского манифеста, «Откровения» (Fama).