|
Словом, сшиблись мы с ним и - оба потеряли копья. Командор расстегнул ремешки шлема, подъехал, стащил шлем с головы и я увидал, что он хохочет. - Нет! нет! - восклицал он, борясь со смехом. - Довольно! Более никаких уроков! Никаких уроков! Нет!.. - Отчего же? - Где вы научились таким приёмам, сэр Линтул? Ну, вот так покручивать копьём? - Нигде... Хотя... копьё - это ведь то же, что рулевое весло. Когда-то в молодости мне доводилось водить плоты по Енисею... - Ах-ха-ха-ха-ха! Весло, говорите, сэр Линтул? Замечательно! Вот так и действуйте! - Я что-то делаю неправильно? - Ха-ха-ха!.. Ничего! Ничего!.. Вы ничего не делаете правильно! А если серьёзно - голову даю в заклад, что своими манипуляциями с оружием вы собьёте с толку любого противника! А это, согласитесь, залог победы! Любопытно, насколько спокойно я отношусь к происходящему. Не так много времени прошло с той минуты, как я в том весеннем дворе наблюдал за голубями и сиренью, и, кажется, планы на лето пытался строить... Сколько времени прошло там? Сколько здесь? И что оно, это "здесь"? Прибрёл Пикус, а с ним ещё пять человек охраны. Всё вокруг дышит спокойствием. Наконец, из дамского шатра, придерживая складки платья, показалась принцесса в сопровождении служанок. Весь наш лагерь любуется тем, как умывается сэр Бертран... Могучий, мускулистый, с недавно отпущенной бородкой - за которой он прилежно ухаживает - молодой Геракл, да и только. И только сейчас большинство из нас увидели множество шрамов, то здесь, то там покрывавших его великолепное тело... - Ну, что? - закричал он нам, растираясь полотенцем. - Кто со мной до замка? 2 В путь до замка мы отправились всемером: де Борн, Тинчес, я, три наших оруженосца и принцесса Исидора, не желавшая, чтобы за её оружием ухаживал кто-то помимо неё. Впрочем, Кьяри, на которого переносилась часть её несомненного внимания к сэру Бертрану, старался за двоих. Сэр Бертран, вопреки обыкновению, говорил без умолку. В этом сказывалось его несомненное волнение, вызванное вчерашней беседою с Телле. - ...А вот здесь когда-то росли столетние дубы, под которыми, говорят, любили собираться язычники. Потом, по приказу епископа, дубы срубили и насадили ясень, он хорош для копий... А вон там, за пригорком, течёт речушка, что через два лье впадает в Вьенну. Там, помнится, была неплохая рыбалка, мы с братом так любили это в детстве... Было же время... - вздохнул он. - Тогда мы с Констаном, я - чуть постарше, он - помладше, рубились себе деревянными мечами и не помышляли ни о какой вражде... А потом он собрался жениться на троюродной нашей сестре, а формально замок принадлежал его будущей жене как приданое, хотя по другим законам он должен был остаться мне - как старшему сыну. И потекла у нас междоусобица... Сколько крови пролито, сколько стихов по этому поводу написано... Хм! Повод! Кабы знал я тогда, что существует Восток, что существуют войны куда более страшные, и что такое вообще война... Нет-нет, разумеется, я не трусил тогда, не трушу сейчас и не струшу, что бы ни случилось... тем более, впереди турнир. Просто обидно, если от той войны я прихожу к новой... Что вы скажете на это, сэр Линтул? Ведь, насколько мне понимается, вы - представитель будущего времени? — 173 —
|