|
- Мы не найдём одеяния шута в наших вещах, - сказал командор. - Да оно тебе и не нужно. Достаточно будет простого дорожного платья. Что ж... ты двадцать пятый в нашей команде, а число двадцать пять, как говорит сэр Линтул... - Командор! Сэр командор! Это был Пикус. - Темнеет, сэр командор! К тому же густеет туман, и спустя малое время... час... вокруг всё будет темно и сыро. - Да, действительно, - сказал Леонтий. - Эти деревья загораживают нам весь обзор. Далеко до замка? - Ещё где-то часа полтора езды... Впрочем, возможно, вы правы, сэр Пикус. Мы весь день в дороге... К тому же ломиться в ворота, когда все его обитатели, за исключением стражи, легли спать (а спать у нас ложатся рано)... К тому же, в мои планы не входит обосновываться в Аутофорте надолго, даже хотя бы и на ночь. Нас ждёт Лимож!.. Ладно. Пусть так и будет... Ты прав, бродяга: что толку гоняться за тем, что и так никуда не убежит!.. Мы разобьём шатры здесь... хотя бы на той поляне, там, в овражке бьют ключи... А замок посетим... хотя бы завтра утром. Возражений нет? Всё, становимся здесь!.. 4 Телле очень быстро подобрали одежду. Раны его осмотрела сама принцесса, и Тинч заверил Телле, что её знание - это самое верное, наследственное, дескать, в своё время её мать излечила ему перебитые ноги. Впрочем, следы плети вполне зажили, а глубокие раны на ладонях затянулись, и Исидора ограничилась простой повязкой со вкладышем, пропитанным бальзамом. - Красное вино, розмарин, масло и соль? - сразу же определил больной. - Ты очень многое знаешь, - сказал сэр Бертран. - Немудрено... - загадочно хмыкнул Леонтий. - Ты, вероятно, учился где-нибудь? - Вся наша жизнь - это урок и наука, - отвечал ему Телле. Они кружком восседали у главного костра, что был разведён неподалёку у шатра командора. Спустилась ночь, и сквозь дымку тумана просвечивали звёзды. Оруженосцы и слуги размещались у костров вокруг. Безмолвные воины короля Эдгара окружали лагерь, на стволах их деревьев играли отблески огня. - Говорили мне, - задумчиво молвил Пик, - что в древности эти два слова означали наказание. Мол, будет тебе урок, будет тебе наука! - Можно и так, - сказал Телле. - А я слыхал, - в тон им сказал Леонтий, - что само слово "человек" означает того, кто весь век учится. И учиться - его основная обязанность, поскольку ТАМ он обязан будет отчитаться перед Всевышним в первую очередь именно за это. - За то, что он изучил или за то, что представлял себе? - решила уточнить Исидора. - Там узнаем, - усмехнулся писатель. — 169 —
|